– А бомжи?
– А что бомжи? – не понял вопрос Геннадия Павловича собачник.
– Ну, они же, наверное, не все с генетическими отклонениями.
– И что с того? – презрительно скривился собачник. – Все одно – зараза. Их всех теперь под шумок борьбы за чистоту генофонда из Москвы вывезут. А заодно с ними и прочую нечисть. – Должно быть, собачник заметил во взгляде Геннадия Павловича некое сомнение, потому что неожиданно с вызовом воскликнул: – И правильно сделают!
– Ничего не имею против. – Как будто извиняясь за что-то, Геннадий Павлович слегка развел руками. – Если все делается на законных основаниях…
– Ну, конечно, – лукаво подмигнул собачник. – Мы-то знаем, на каких основаниях это делается.
Геннадий Павлович понял, что разговор сползает на скользкую почву, где он чувствовал себя весьма неуверенно. Недоговорки и полунамеки были не в его вкусе. Он хотел быть убежден в том, что власть всегда и все делает правильно. А что сомнения на сей счет могли завести в такие дебри, из которых не всякому удается выбраться целым и невредимым. Да и какой смысл был в сомнениях, если жизнь от этого все равно не могла измениться в лучшую сторону. Пусть уж тогда остается хотя бы такой, как она есть. Не зная, что сказать своему случайному собеседнику, который, похоже, имел твердое намерение продолжить разговор на интересующую его тему, Геннадий Павлович снова посмотрел на то, что делалось в парке. Операция по сбору бомжей подходила к концу. Возле машин, время от времени постукивая пластиковыми дубинками по бортам, теперь уже прохаживались только охранники. Должно быть, они ожидали команды, чтобы вывести машины на дорогу, выстроить в колонну и отправиться к месту назначения. Все было сделано аккуратно, тихо и спокойно. Одним словом – профессионально. Прохожие, которым не нужно было идти через парк, проходили мимо, даже не обращая внимания на то, что происходит за невысокой чугунной оградой. «Да уж, – подумал Геннадий Павлович, – если где у нас еще и сохранились профессионалы, так разве что только в службе охраны общественного порядка. Ну и, понятное дело, в Министерстве безопасности».
– Чтобы все у нас так работали, – четко и слаженно, – вторя мыслям Геннадия Павловича, заметил добропорядочный гражданин с бультерьером на поводке. – Смотреть – одно удовольствие!
Геннадий Павлович ответил ему только улыбкой и, коротко кивнув на прощание, зашагал дальше своей дорогой.
– Постойте! – раздался позади него окрик собачника. – Вы уже прошли генетическое картирование?
Геннадий Павлович едва не споткнулся на ровном месте. Ощущение было такое, словно к затылку приставили ствол пистолета. Вообще-то, Геннадий Павлович не имел понятия, что чувствует человек, к голове которого приставлен пистолет, – по счастью, ему никогда не доводилось оказываться в подобной ситуации, – но если исходить из его представлений на сей счет, то данное сравнение являлось вполне уместным. В голове у Геннадия Павловича один за другим рождались крайне неприятные вопросы, ответы на которые подразумевались как сами собой разумеющиеся. Что было нужно этому не в меру разговорчивому типу с собакой? С чего он вдруг задал вопрос о генетическом картировании? И в довершение всего Геннадий Павлович вспомнил о зеленой листовке, что лежала в заднем кармане брюк. Осторожно, словно ожидая внезапного удара, Геннадий Павлович посмотрел через плечо назад. Собачник стоял на прежнем месте и смотрел на него с каким-то очень странным выражением на лице, прочитать которое Геннадию Павловичу не удалось.
– Да, конечно, – очень медленно и на удивление спокойно ответил на заданный ему вопрос Геннадий Павлович.
– А скажите-ка, – собачник дернул за поводок тупо уткнувшегося мордой в ограду бультерьера и сделал шаг в направлении Геннадия Павловича.
Пес не двинулся с места, поводок натянулся, и человеку, привязанному к нему, пришлось остановиться.
– Да что б тебя, псина!.. – недовольно выругался мужчина, добавив к этому еще парочку эпитетов, не входящих в общепринятый лексикон.
Что уж там нашел бультерьер возле ограды – бог его знает, но даже после этого он не двинулся с места.
Собачник посмотрел на Геннадия Павловича так, словно ожидал, что тот сам к нему подойдет. Однако Геннадий Павлович, сделал вид, что не понял, и, как бультерьер, остался стоять на месте, на расстоянии двух шагов от неприлично выражающегося гражданина.
– Скажите, – вновь обратился к Геннадию Павловичу словоохотливый собачник, – а у вас в районе постоянные паспорта выдают?
– Ну, да, – секунду помедлив, ответил Геннадий Павлович. И на всякий случай, для убедительности, добавил: – Конечно!
– Пластиковые? – продолжал допытываться гражданин с бультерьером.
– Ну, а то какие же еще? – вполне естественно изобразил недоумение Геннадий Павлович.
– А у нас временные дают.
Гражданин достал из заднего кармана спортивных брюк какое-то удостоверение темно-зеленого цвета и вынул из него белый прямоугольник, испещренный мелкими полосками и значками, похожими на штрих-код.
– Вот такие, – взмахнул карточкой в воздухе гражданин. – Бумажные. Обещают в течение полугода заменить на постоянные. Говорят, что пластиковых на всех пока не хватает.
– Ну, что поделаешь. – Геннадий Павлович решил, что тема исчерпана, и, чуть разведя руки в стороны, дабы тем самым выразить свое сожаление по поводу отсутствия в достаточном количестве пластиковых карточек для генетических паспортов, собрался продолжить свой путь.
– Простите! – вновь окликнул его собачник. – А можно на ваш посмотреть?
– На генетический паспорт? – настороженно посмотрел на добропорядочного гражданина Геннадий Павлович.
– Да, – улыбнувшись, кивнул тот.
– Зачем?
– Да просто любопытно.
– Я не ношу генетический паспорт с собой, – медленно покачал головой Геннадий Павлович.
– Как? – удивленно вскинул брови собачник.
– А зачем?
– Ну, мало ли что, – сделал неопределенный жест рукой обладатель временного генетического паспорта. – Сами понимаете, какие сейчас времена.
Геннадий Павлович не понимал, что имеет в виду собачник. И вовсе не горел желанием выяснять, что именно он хотел сказать своим «сами понимаете». Времена нынче были не хуже, чем всегда, так что, по сути, и разговаривать было не о чем. А беспредметных разговоров Геннадий Павлович не любил.
– Простите, – сказал он, – но я опаздываю.
И быстро зашагал по направлению к проулку, который должен был вывести его к месту встречи. Со всей решимостью Геннадий Павлович настроился на то, что, если гражданин с временным генетическим паспортом в кармане снова окликнет его, он сделает вид, что не услышал, и не станет оборачиваться. Впрочем, нередко случалось, что в самый ответственный момент вся решимость Геннадия Павловича внезапно испарялась, поэтому трудно сказать, как бы он поступил в действительности, изъяви собачник желание задать ему еще пару вопросов. По счастью, на этот раз Геннадию Павловичу удалось дойти до угла здания и свернуть за него, так и не услышав голоса за спиной. И, подходя к дверям «Поджарки», он даже успел придумать отменную шутку, которую можно было вставить по ходу разговора.
