Он не считал себя богобоязненным человеком, более того, считал, что подобные идеи существуют для невежд, дураков и слабаков. Теперь же он допускал, что во Вселенной есть высшее начало, и, кроме того, существовали божества, доселе неизвестные человечеству, которым поклонялись и которых почитали.
Тусклые огни фонариков перемещались и создавали иллюзию движения застывших яиц. Якобы оживали и глазницы пришельцев. Темные углы пугали, в них могло быть что угодно. Крис чувствовал, насколько все встревожены, да и сам он забеспокоился не на шутку. И так готовые к ужасному, они столкнулись с тем, что превзошло любые представления.
– Мы прорвемся, – прошептал Хупер.
Его услышали, но никто не ответил. Никто не мог знать этого наверняка.
В конце помещения они подошли поближе к одной из жертв, заключенной в кокон. Крис прошелся светом фонарика по телу и остановился на лице. Существа, найденные ранее в туннеле, видоизменились из-за оружия, которое прикончило их, но тела этих страдальцев, если не считать ран в груди, были целы.
Взгляд пришельца был полон боли, даже спустя долгое время.
Хупер посветил впереди себя и шагнул в темноту.
* * *
Очередной туннель, опять коридор, еще один проход. Стены были неровные, извилистые, а неровные полы – сырыми… нет, скорее, покрытыми слоем жидкости. Сделанное открытие удивило всех. Хуп даже остановился, чтобы удостовериться – и провел ногой по поверхности. Жидкость на полу пузырилась, и его ботинок размазал тысячи маленьких пузырьков. Маслянистая какая-то.
– Здесь скользко, – предупредил Крис.
Эллен опять оказалась рядом. Она навела фонарик в темноту.
– И запах изменился, – заметила Рипли.
И была права. До этого корабль пах давным-давно прошедшим – пылью и затхлостью. У шахтеров были специальные фильтровальные устройства, чтобы избавиться от этих въедливых примесей. Но теперь воздух иной. Хуп сделал глубокий вдох и нахмурился. Смазанный резковатый запах, определенно с гнильцой, будто недалеко человек, который позабыл, когда в последнеий раз мылся. Было и какое-то смутное ощущение.
– Здесь теплее, – выдала Рипли следующий результат наблюдения. – Не сам воздух нагрелся, а будто запах идет от теплого объекта.
– Да, – кивнул Хуп. – Словно что-то живое.
– Корабль?
Крис покачал головой.
– Думаю, если он и был когда-то живым, – хотя не представляю, как это вообще возможно, – то было это в незапамятные времена. А запах другой. Он принадлежит им.
Хуп услышал, как Эллен попросила всех ступать как можно тише и быть начеку. После этого командир пошел вперед. Как всегда, только вперед. Никто не роптал, не просился назад. Все понимали: так они ухудшат свое положение.
Ответственность давила на Хупера как никогда прежде. Излишнюю тревогу порождало то, что продвижение проходило без особых происшествий. Вообще-то Хупер был не силен в принятии решений, в выборе оптимального варианта среди имеющихся, порой даже выбор блюд на обед из скромного меню на «Марион» получался не сразу. Но сейчас перед ними обозначились только два пути: вперед либо назад. И было совершенно ясно: возвращение принесет гибель.
Лучше идти вперед.
Но чем дальше они заходили, тем ощутимее становилась сырость воздуха, тем определеннее чувствовался запах. Нос начало жечь изнутри. Крис вспотел – волнение способствовало выводу влаги из тела. Во рту пересохло, горло заболело.
– Нельзя нам идти сюда, – пробормотал Бакстер. – Плохо дело. Неправильно все это.
– Да здесь все неправильно! – не выдержал Ляшанс. – Но так мы поднимаемся на вершину корабля, и это уже неплохо.
– А что насчет тварей, которые вылезли из тех пришельцев? – спросила Снеддон, и Хуп замер на месте. Так вот что, оказывается, беспокоило его всю дорогу.
– И правда, где же они? – Крис развернулся к остальным.
– Но это ведь произошло давно, – возразила Рипли.
– Кто знает, сколько они могут прожить. Те, на «Самсоне», ждали неделями, так почему бы этим не впадать в спячку на годы? Или даже дольше.
– Значит, те восемнадцать, которые вырвались из шахтеров – не все войско, – заключила Карен.
– Это ничего не меняет, – возразил Крис и подождал, пока кто-нибудь ему ответит. Но товарищи молча смотрели на него. – Совсем ничего. Мы здесь. И мы идем вперед, затем наверх и наружу.
Они пошли дальше, но коридор, полный поворотов, богатый на изгибы, закончился в итоге очередным широким темным помещением.
«О Господи! – непроизвольно сказал про себя Хупер. – Вот оно. То, что нашли наши ребята. Очень похоже на то».
Они опять столкнулись с инкубатором. Трудно было представить, сколько еще таких прекрасных мест на судне, и насколько огромен этот корабль. Когда они остановились перед входом, Крис сообразил, что дрожит от самого что ни на есть первобытного страха. Эта реакция на опасность, доставшаяся в наследство от животного мира, в крови людей.
– Они еще закрыты, – констатировала Снеддон.
Она пробежала мимо Хупа, доставая что-то из кармана.
– Не подходи слишком близко! – шикнул на нее Крис.
– Они засохли. Но сохранились, – помещение осветилось яркими вспышками, пока Карен фотографировала яйца. – И теперь не опаснее ископаемых.
Крис стал водить пистолетом и прикрепленным к нему фонариком из стороны в сторону, пытаясь определить размеры комнаты и найти выход из нее. И нашел его в дальнем конце помещения – высокий, укрепленный проход. Там же Хуп увидел кое-что еще. Он нацелил фонарик вверх:
– Смотрите.
С высокого потолка на проволочной подвеске свисала цепь огоньков. Одна часть лампочек была разбита, другая – без явных повреждений – не работала. Либо их отключили специально.
Ни один из вариантов Крису не понравился.
– Смотрите сюда! – крикнула Снеддон.
Она была уже в конце комнаты, стояла спиной к одному из яиц и продолжала делать снимки. Вспышки раздражали Хупера, после каждой он на какое-то время терял зрение, погружался в темноту, и картинка восстанавливалась медленно. А слепота, пусть даже на несколько мгновений, его нервировала.
Яйцо, стоящее перед Карен, было открыто. В отличие от соседних, оно не казалось ни старым, ни усохшим. На нем виднелась свежая влага.
Карен сделала еще снимок. К счастью, Крис успел закрыть глаза, когда вспышка озарила помещение. Стоило ему их открыть, как он увидел, что с виду старые яйца оставались по-прежнему темными, но свет камеры выявил внутри их очертания содержимого. Хуп мог поклясться, что заметил движение.
– Снеддон, не подходи слишком…
– Там что-то есть, – перебила она и сделала шаг вперед.
Что-то выпрыгнуло из яйца. В одно мгновение оно обхватило лицо Карен. Она уронила камеру, и та автоматически начала делать снимки, через каждую секунду освещая помещение ослепительно-белыми вспышками. А Карен, вцепившись в существо руками, пыталась вставить пальцы между цепкими лапами и длинным тяжелым хвостом, обернувшимся вокруг ее шеи. И вдруг она упала на колени.
