Ему тоже не хотелось думать, что в собственной постели придется терпеть другую.
— Я бы с радостью открыто объявил о наших отношениях, но ты же понимаешь, что это невозможно.
— Тогда нам пора прощаться. — Мэдисон поднялась.
— Прошу тебя, не уходи. — Он тоже встал. — Умоляю, останься.
— Зачем? — спросила она, опустив глаза.
Ухватив ее лицо руками, Зейн заставил ее посмотреть себе прямо в глаза.
— Потому что ты очень мне дорога, и я хочу, чтобы последним моим воспоминанием о тебе была улыбка на твоих губах.
— Если бы я действительно для тебя что-то значила, ты бы отпустил меня. Неужели не понимаешь, как мне сейчас тяжело?
— А ты не понимаешь, как плохо мне будет без тебя? Я ничего от тебя не требую, но прошу тебя, будь рядом в самый важный день моей жизни.
— Ты слишком много от меня хочешь.
— Я прошу тебя о последней ночи.
— Не думаю, что мне хватит на это сил, — прошептала она, и Зейн увидел, как на ее глазах заблестели слезы.
— Ошибаешься, ты очень сильная, и ты сумела поделиться этой силой со мной, когда я отчаянно в этом нуждался. — Зейн осторожно смахнул капли с ее ресниц. — Раньше ты говорила, что доверяешь мне. Доверься мне и сейчас.
— Я всю ночь прорыдаю и не дам тебе нормально выспаться.
— А я с радостью подставлю тебе плечо. — Зейн целую вечность ждал ее ответа.
— Обещаешь ко мне не приставать?
Как же хорошо, когда она улыбается!
— Обещаю постараться.
— Тогда я останусь. Но спать мы будем в пижамах. — Мэдисон с трудом подавила зевоту. — И пойдем сразу в кровать, пока я снова не свалилась.
— Тебе плохо? — встревоженно спросил он.
— Хорошо, но если я прямо сейчас не лягу, то усну стоя.
Пока Мэдисон переодевалась в ванной, Зейн нашел пижамные штаны, которые еще ни разу не надевал, и улегся в постель.
— Ты точно одет? — спросила она, выглядывая из ванной.
— Точно, — усмехнулся Зейн. — От пояса и ниже.
Как же хорошо, что она осталась… Уже засыпая, Зейн с наслаждением вдыхал аромат ее волос, прислушиваясь к мерному дыханию уснувшей женщины.
А проснулся он от поцелуя в шею.
Боясь пошевелиться, он лежал неподвижно, решив, что Мэдисон просто инстинктивно поцеловала его во сне.
— Хочу еще одно воспоминание, — прошептала она.
И Зейн не стал спорить.
Прижавшись друг другу, они долго целовали и ласкали друг друга, а потом Мэдисон решительно уселась ему на бедра, и он не стал возражать, понимая, что так она пытается хоть как-то контролировать происходящее.
Мэдисон вела его по дороге наслаждения, и Зейн в очередной раз залюбовался ее красотой, а потом они вместе зашли за грань блаженства и еще долго лежали, не разжимая объятий, и в эти секунды Зейн чувствовал с ней такую близость, какой еще никогда ни с кем не испытывал. Если бы только можно было остановить время и навсегда остаться с ней в этом мгновении…
Ладно, не стоит омрачать их последние минуты пустыми сожалениями, на это у него и потом будет предостаточно времени.
* * *
Когда Мэдисон на рассвете выбралась из кровати, Зейн крепко спал. Ей не хотелось убегать тайком, но выбора не было. Если Зейн узнает, что она собралась уйти еще до коронации, то наверняка уговорит ее остаться до вечера, а может, и не только…
Мэдисон быстро приняла душ и переоделась, а Зейн по-прежнему спал как младенец.
Младенец…
Так, если она не хочет снова заплакать, нужно думать о чем-то другом. Наплакаться она и потом успеет…
Очень осторожно, чтобы не разбудить Зейна, Мэдисон подошла к кровати и, ухватив его руку, прижала к своему животу. Сам того не подозревая, он подарил ей самый дорогой в мире подарок, и она не могла просто так уйти, не дав ему возможности хоть раз прикоснуться к чуду зарождающейся жизни.
Чувствуя, как по щекам снова катятся слезы, она осторожно опустила его руку на кровать.
— Сладких снов, мой принц, — прошептала она. — Я люблю тебя.
Глава 10
— Мэдисон уехала? Но как это возможно?
— Вчера вечером она позвонила и попросила перенести отлет на сегодняшнее утро.
— Она как-то объяснила свою просьбу?
— Сказала, в Штатах ее ждет срочная работа.
Ему Мэдисон ни о чем таком не говорила, позволяя надеяться, что будет на его коронации… Но если она соврала в этом, то была ли честна и во всем остальном?
Не в силах справиться со вспыхнувшей яростью, Зейн принялся надевать церемониальную мантию.
— Если это все, можешь идти.
— Принц Рафик просит вас встретиться с ним до церемонии.
Братцу следовало бы наслаждаться медовым месяцем, а не лезть в чужие дела.
— Скажи, чтоб пришел сюда через десять минут.
— Слушаюсь, ваше величество. — Диб поклонился.
— Уделишь ли ты немного своего драгоценного времени старой няне?
Обернувшись, Зейн увидел застывшую на пороге Елену.
— Заходи, тебе я всегда рад.
Устроившись на диване, Елена улыбнулась:
— Думаю, мне не нужно говорить, как я горжусь твоими достижениями.
Зейн почувствовал новый приступ гнева.
— Хоть ты меня поддерживаешь. Жаль, что Мэдисон сбежала, даже не попрощавшись.
— А разве можно кого-то в этом винить, кроме тебя самого?
Не хватало еще, чтобы единственный человек, которому он действительно доверяет, винил его за то, в чем он совсем не виноват.
— Я не говорил ей уезжать с утра пораньше.
— Но просил ли ты ее остаться, caro?
Зейн провел рукой по волосам:
— Я просил, но она отказалась.
— Что же именно ты ей сказал?
— Я попросил ее не уезжать до коронации, но она сказала, что я слишком много от нее требую, и заявила, что я пытаюсь низвести ее до положения любовницы.
— Если твоя просьба не сопровождалась предложением руки и сердца, то ее обвинение вполне логично.
Очередную нотацию Зейн сейчас просто не вынес бы.
— Она знает, в нашем положении мы не можем вступить в брак.
— То есть, если бы не обстоятельства, ты бы на ней женился?
Зейн не знал, что ответить, но с каждый секундой все острее и острее чувствовал, как ему не хватает Мэдисон.
— Ни к чему мечтать о несбыточном.
