А шаги неумолимо приближались. Когда до Марины, как улавливал ее обострившийся слух, оставалось не больше пары метров, они неожиданно стихли. Девочка была абсолютно уверена в чьем-то незримом присутствии, но пока он (или она?) никак себя не обнаруживал. Марина ощущала, что ее затылок сверлит чей-то тяжелый взгляд. Желание обернуться было абсолютно нестерпимым. Если бы посмотреть хотя бы одним глазком! Или если бы перед ней оказалось зеркало! Но ничего подобного здесь, увы, не было.
Напряжение нарастало. Марина уже желала, чтобы что-нибудь произошло, пусть и очень плохое, лишь бы не мучиться больше этой кошмарной неизвестностью! Наконец, ее ожидание закончилось. Вот только ясности это не принесло, а, скорее, добавило загадок.
Неожиданно, ни с того ни с сего, Марина почувствовала, как ее правая рука поднимается. Еще недавно девочка тяготилась неподвижностью. Теперь же ей очень не хотелось, чтобы рука двигалась против ее воли. Марина сосредоточилась на том, чтобы прекратить движение, «командовала ' непослушной конечности вернуться назад, но все было напрасно. Потом эта рука замерла в каком-то не слишком удобном положении, и тут же начала двигаться другая. Марина ничего не понимала. Она смотрела на собственные руки, словно на какие-то посторонние предметы. Потом она неожиданно сделала шаг вперед одной ногой, затем другой. Казалось бы, что теперь можно было бы обернуться и посмотреть, что там сзади. Но, увы: по собственной воле пошевелиться девочка по-прежнему не могла.
На некоторое время Марина застыла в этой позе. А потом тому (или чему?), кто управлял ее движениями, это, По-видимому, надоело. Девочка сделала шаг назад, опустила руки и замерла в том же положении, что и раньше. А затем шаги стали удаляться. Все так же неторопливо и размеренно. Как будто шагающий уже закончил все свои дела, увидел, что хотел, и теперь возвращался назад. Снова наступила тишина, и Марина, наконец, проснулась.
На этот раз хотя бы пробуждение выдалось спокойным! Но оптимизма это отнюдь не прибавляло. Еще бы: двигаться, не контролируя собственные движения, будто какая-то марионетка! Конечно, это всего лишь сон. Но, если подумать, и в жизни с ней происходит нечто подобное!
А в следующий раз Марина уже исполняла что-то вроде странного танца. Сначала девочке казалось, что ее движения хаотичны и беспорядочны, но потом в них начал угадываться ритм. Марина сама удивлялась, как умудряется выполнять такие сложные па и при этом не запутаться! Хотя… Ни одно из движений она не совершала добровольно. Марина даже, наверное, не слишком бы удивилась, если бы обнаружила, что к ней привязаны какие-нибудь ниточки или веревочки, за которые дергает опытный кукловод.
Танцевать неизвестный танец в почти что кромешной темноте и полной тишине — даже для сна это чересчур! Если бы заиграла хоть какая-нибудь мелодия, Марине стало бы гораздо легче. Ей даже казалось, что подходящая музыка вертится у нее в голове, но сосредоточиться на ней и понять, что это за мелодия, девочка никак не могла.
Танец прекратился внезапно, на полудвижении, словно смолкла музыка, которую она так и не слышала. Некоторое время не раздавалось ни звука. Значит, этот неведомый кукловод рядом? Как же хотелось Марине обернуться и встретиться с ним лицом к лицу! Но, увы… Это было не в ее силах. Девочка даже подумала, что останется так стоять: на одной ноге и с нелепо поднятыми руками. В другой ситуации она бы скорее всего просто упала. Но сейчас, несмотря на чудовищно неудобную позу, ни малейшего утомления не ощущалось. Как, впрочем, и от танцевальных движений. Вот уж, действительно, как марионетка! Марине вдруг вспомнилось, как маленькие дети могут бросить свою игрушку, не убрав на место, и, к своему смущению и гневу, ощущала себя именно в роли такой игрушки.
Но Марине повезло. Очевидно, про нее не забыли, а просто на что-то отвлеклись. Все так же, безо всякого предупреждения, она сделала несколько движений и приняла нормальное положение. Тяжелые шаги стали удаляться. Ах, если бы можно было крикнуть, обернуться! Куда там! Оставалось радоваться, что тебя хотя бы «убрали»…
Проснувшись, Марина обнаружила, что по щекам у нее обильно текут слезы. Сон опять отпечатался в памяти во всех подробностях, и даже после пробуждения девочка продолжала ощущать все то, что чувствовала во сне. Не то чтобы ей было больно. Нет, с точки зрения здоровья все оставалось в норме. Но вот психологически… Очень унизительно было ощущать такую беспомощность и подчиняться чьей-то воле, пусть даже и во сне. А еще было абсолютно непонятно: а ради чего все это? Цели, которые преследовал загадочный кукловод из сна, оставались совершенно неясными. А что может быть хуже, чем оказаться пешкой, участвовать в игре, которую абсолютно не понимаешь?
Глава VI
Врачебный консилиум
Разумеется, долго оставаться тайной это не могло, и родители очень скоро заметили, что с дочерью происходит что-то неладное. Так что Марина отправилась на осмотр в детскую поликлинику. Конечно, девочке, которая была приписана сюда последний год, было как-то неудобно сидеть в очереди на прием вместе с малышами, но выбора не оставалось. К тому же Марину смущало, что обеспокоенная мама отправилась вместе с ней, а это уж выглядело и вовсе неловко.
Девочка вспоминала, как ее приводили сюда совсем маленькой. Особенно врезались в память прививки. Марина могла с гордостью вспоминать, что никогда при этом не ревела (разве что в грудном возрасте), а необходимые медицинские процедуры переносила стоически. Но сейчас… Сейчас она боялась приема гораздо больше, чем в то далекое время. Марину страшило, что у нее могут найти какую-нибудь тяжелую болезнь (а как иначе объяснить то, что с ней происходит?). Но зато, может быть, она хоть что-то узнает и перестанет мучиться от неизвестности?
Седой солидный врач слушал ее и мамин рассказы внешне спокойно и невозмутимо. Только по мере описания симптомов его брови поднимались все выше и выше, что показывало, как удивлен этот опытный специалист. В конце концов, он пригласил еще одного врача, полную женщину средних лет, которая долго осматривала девочку, задала множество вопросов, при этом хмурилась, качала головой и выглядела очень озадаченной.
Наконец Марине дали освобождение от занятий и строго-настрого наказали при первых же странных симптомах немедленно вызывать врача, чтобы понаблюдать эту странную болезнь, что называется, на месте. Прописали ей и какие-то успокоительные лекарства, от которых впоследствии жутко хотелось спать, никакого другого эффекта от них не было.
По окончании приема Марину попросили выйти из кабинета, и врачи о чем-то долго говорили с мамой. Дверь была прикрыта неплотно, а у врача-мужчины оказался глубокий баритон, и девочка могла расслышать отдельные реплики.
— Девочка, скорее всего, перенесла сильный стресс.
— Вспомните, что с ней происходило в последнее время!
— Постарайтесь ее обо всем расспросить.
— Надо оберегать ее от нервных потрясений. Пусть побольше гуляет в вашем сопровождении, и проследите, чтобы она не смотрела и не читала ничего пугающего. Никаких триллеров и разных там ужасов!
