На стол легла следующая фотография.
Гош указал на Эми. Девушка не любила ни Алису, ни Алленарию. В этот список можно смело занести ещё полмиллиарда женщин империи.
Псионник распечатал третье фото.
Дмитрий добавил к списку Игошину. Четвёртое фото.
Подумал, и запросил личное дело Лисивина.
"В доступе отказано".
Понятно, не тот у него уровень, чтобы копать под заславского специалиста. Станин открыл страницу одну из многочисленных соцсетей, нашёл нужный профиль. Не Лисивина, жены Симариады, и распечатал фото, на котором Илья с чувством обнимал дородную женщину за плечи. Пять.
Ещё одно нажатие и из принтера выезжает последнее изображение. Немисов Александр. Бардак с захоронениями при монастыре устроили у него под носом. Попустительство? Или злой умысел?
Шесть фотографий. Шесть человек. Ответ где-то здесь.
Атака на кладбище, Сергий, Злата, одержимость помощников и нападение на Лену: Гош — дома, Алиса — в больнице. Смерть карги. Лисивин — снова на кладбище. Скандал в Тойской обители. Его собственное сумасшествие. Потом смертельную эстафету подхватывают люди: покушение на Лену в Заславле, обвинения, стрелок, Игошина.
Демон перебирал факты, складывал их и так, и так. Три точки: Вороховка, Суровищи, Заславль.
Какая-то смутная мысль начала формироваться в его голове, что-то было общее у всех этих случаев, что-то незначительное, не привлёкшее его внимания раньше.
На корпусе телефона зажглась лампочка, прерывая размышления. Аппарат внутренней связи тихонько запиликал.
— Да, — отрывисто бросил псионник в трубку.
— Дмитрий Борисович, — дежурный запнулся и решил ещё раз обратиться по форме, — товарищ полковник, вам звонок.
— По какому вопросу?
— Не могу знать. Женщина настаивает на разговоре именно с вами.
— Вы что, в службе доверия работаете? Пусть идёт настаивать в другое место.
— Понял, — бодро отрапортовал дежурный.
— Подожди, — его кольнуло нехорошее предчувствие.
Что, если это Лена? Что-то случилось? Утром, несмотря на её слабые возражения, он оставил девушку на попечение Адаиса Петровича. У дома организовано патрулирование, сопротивляемость камня в очередной раз повышена. Ей вручили электрошокер на тот случай, если бывший шеф вдруг перейдёт на сторону зла.
— Она представилась? — спросил он у терпеливо ожидающего дежурного.
— Сейчас, — на том конце зашуршали страницами, — Иниша Синитова.
— Черт, — выругался Демон, — соединяй. Запись и отследить.
— Есть.
Для того, чтобы так бездарно исковеркать собственное имя, много ума не надо. Он должен был узнать, на то и был расчёт. Иниша Синитова — Синита Игошина. Заигралась девушка.
— Слушаю, — нейтрально бросил он в трубку.
— Так приятно, когда тебя слушают.
Низкий грудной голос напомнил ему незнакомку из службы "секс по телефону". Был грех. Сидел дома, тосковал, выпил коньяку и позвонил. Потом ржал, как ненормальный, представляя собеседницу. Старательно нарисованный образ знойной красотки сменился благообразной старушкой с вязаньем на коленях, а потом завхозом службы контроля, дамы внушительной комплекции и глубоким контральто. В итоге, вместо того, чтобы получать удовольствие, он пытался разгадать собеседницу по голосу.
— Я рад, — согласился Демон. — Не часто такая малость приносит радость. Теперь, когда мы доставили друг другу взаимное удовольствие, самое время перейти на "ты".
— Узнал?
— Давно не виделись, Синита.
— Хотелось бы подольше.
— Зря, я успел соскучиться.
— Раньше от тебя таких слов не дождаться было.
— Я поумнел.
— Хм… — в трубке что-то затрещало — Ты тянешь время? Меня отслеживают?
— Ммм, — невразумительно пробормотал Дмитрий.
— Значит, да, — смешно, но она обиделась. — Вот возьму сейчас и повешу трубку.
— Ага, — псионник позволил себе улыбнуться, — зачем позвонила-то?
Несколько тягучих мгновений тишины, которые он мысленно записал на счёт отслеживающей аппаратуры и техников.
— Мне нужна неприкосновенность, — выпалила собеседница.
— А мне вилла на Ладийском побережье2, — с наигранным легкомыслием ответил псионник. — Торговаться, милая моя, с прокурором будешь.
— Погоди, — слова торопливо лились из трубки, выдавая испуг. Он отреагировал не так, как она рассчитывала. — Это не я. Мне та девчонка на хрен не нужна. Ты не знаешь, кто за всем этим стоит!
— Дай угадаю, — Демон взял паузу, — кто-то из наших.
— Я назову тебе имя!
— Называй, — разрешил он.
Собеседница молчала, она разыграла главный козырь и теперь не понимала, как джокер превратился в двойку.
— Сколько тебе осталось? — спросил специалист. — Неделя? Месяц? Вряд ли больше. Ты отравила человека, скоро он вернётся. Конечно, ты можешь убежать, но мы оба знаем, чем заканчиваются подобные прятки. Отравление немиротацин-гаростидом — очень неприятная вещь, если не сказать больше. Судорогой сведёт кишки и тебя начнёт рвать собственной кровью, потом желудок и пищевод онемеют, даря мгновение облегчения от режущей боли. В тебе даже успеет проснуться надежда. Но паралич перекинется на лёгкие, гортань. Ты будешь бороться за каждую частицу воздуха, раздирая пальцами горло и силясь сделать вздох. А потом, если повезёт, потеряешь сознание, но может и не повезти.
— Хватит! — крикнула она.
— Имя, — потребовал Дмитрий.
— Нет, — голос дрогнул. — Не хочу в тюрьму!
— Это лучше, чем смерть, — мягко сказал Станин. — Говори, где ты, я приеду.
В трубке затрещало, и псионник подумал, что связь оборвётся. Но боги, или кто там, в империи вместо них, были милостивы.
— В "Империале", в семь часов, — выдохнула собеседница. — Только ты. Один. Никаких арестов, записей, протоколов. Поднимешь мне кад-арт по максимуму, а я назову тебе имя.
— По нашим данным, камень сгорел, и в терминал его не сунешь. Кстати, что ты с ним сделала?
— Окунула в кипяток, — устало ответила женщина. — Электронику вышибло нафиг, так что не старайтесь, — она помедлила. — Ты ведь хочешь знать, что они приготовили для девчонки? Если у меня времени нет, то у неё и того меньше, — Станина снова кольнула тревога, — сначала кад-арт, потом имя.
— Допустим, и что дальше?
— Разойдёмся и забудем. Мне нет дела до ваших разборок. И не торгуйся, — почувствовав, что он собирается возразить, твердо сказала девушка. — Мне на девчонку наплевать. Если уж суждено в могилу, так хоть в компании.
