— Тогда я вернусь с Демоном. Ты сам сказал, там, — взмах в сторону туннеля, — ничего случиться не может. Мой "хвост хвоста" изолирован и без лоскутка привязки не явится.
Я пошла вперёд, запрещая себе оглядываться, чувствуя спиной взгляд псионника и больше всего на свете желая оказаться в другом месте. Но страх страхом, а Демона не отдам даже смерти. Одиночество давило со всех сторон, словно стены вдруг сдвинулись, свет изредка мигающих ламп вполне подходил для какого-нибудь имперского фильма ужасов. Я невольно ускорила шаг. Скоро всё кончится, на самом деле кончится, как и обещал Лисивин, только не так, как он надеялся.
Через десять минут противоположный конец коридора залил тусклый зимний свет. Бетонные ступени уходили вверх. Черепа отсутствовали, красочные надписи кровью тоже. Вопрос о световых мечах и тесаках оставался открытым. Я крепче ухватила рукоять шокера и быстро поднялась.
Действительность, по сравнению с легендами, оказалась скучна и пресна. Полигон больше походил на огороженный дощатым забором каток, что заливали у нас в Палисаде каждую зиму: ограда, овальная площадка, покрытая снегом сантиметров на десять. Нетронутым снегом. Сегодня на этот полигон не ступала нога человека.
Не шелохнулась ни одна ветка, не запела ни одна птица. Только молчаливый лес вплотную подступал к неровным секциям забора.
Ничего не понимаю. Мы ошиблись туннелем? Я всё ещё продолжала смотреть на пустое пространство перед собой, когда холодный ветер врезался в спину. Пальцы рефлекторно сжали рукоять, на конце шокера забегали голубые искры. Боль заставила выгнуться дугой, без защиты кад-арта она была подобна удару молота. Мышцы перекручивались, вытягивались, не подчиняясь командам разума.
Виновная вышла на суд, и призрак вынес приговор. Блуждающий налетел снова. Я упала и закричала. Боли было слишком много для человека. Кроме неё не осталась ничего: ни холода снега, забивающегося под кофту, ни ледяных крупинок, царапающих кожу, ни разряда, бьющего в землю. Сведённые пальцы всё так же давили на кнопку.
Глава 27. Чужая воля
— Мы закончили, — сказал эксперт, — изъято и идентифицировано. Это часть образца за номером МО103, — мужчина, осматривающий спортивную кофту Станина, осторожно убрал улику в кейс.
— Теперь вы дадите санкцию на арест? — иронично спросил Демон у стоявшего рядом офицера.
— На задержание, — поправил специалист из заславской комиссии.
Станин скривился. Но стоило радоваться и малому. Лисивина с браслетами на руках привели в зал заседаний через десять минут, как и обещал, он никуда не побежал, терпеливо дожидаясь всё в той же классной комнате.
Дмитрий не злорадствовал, не вмешивался в допрос. Он стоял в стороне и думал о том, что толкнуло неплохого, в общем-то, человека и отличного псионника на преступление. У него было так мало улик и так много голословных утверждений. Илья мог выкрутиться. Демон предложил ему выбор, разыграл провокацию. И тот попался. Подложил изъятый лоскуток ему в капюшон, зная, что коллега идёт на полигон. Покушение как минимум у них уже есть. Очевидно, что дело заберёт столица, Дмитрий попытался хотя бы мысленно возразить, но не нашёл ни слов, ни желания. Хватит, пусть уезжают, забирают всех, и тогда в Вороховке снова воцарится сонное спокойствие.
— Вы будете содержаться под стражей до дальнейших распоряжений. В течение отконвоируют в Заславль для разбирательства, — вынес резолюцию председатель комиссии.
Скупые ответы Ильи пришлись ему не по вкусу. Как и вся ситуация в целом. Задержанного повели к выходу, Лисивин не сопротивлялся, лишь, поравнявшись со Станинным, он замедлил шаг. Конвоиру было от силы лет двадцать, и поторопить седовласого специалиста у того не хватило духу.
— Молодец правдолюбец, провёл старика, — беззлобно попенял Илья, — почти во всем провёл, — Дмитрий не видел смысла отвечать, — Лене привет передай, если сможешь.
Станин прищурился, Лисивин пошёл дальше. Какая нехорошая фраза, сразу подразумевающая неспособность. Последний укол даже не от врага, так недруга. Но слова сказаны и услышаны. Станин понимал, что теперь они будут крутиться в голове, пока он не увидит девушку.
Сперва серьёзного беспокойства не было. Лишь лёгкая озабоченность. Ни она, ни Гош не отвечали на звонки, хотя включённый после перерыва телефон известил, что Алленария пыталась до него дозвониться. Он прошёлся по коридорам, заглянул в кабинет, столовую и даже ту классную комнату, где разыгрывал представление. Спустя полчаса он созрел до похода в отдел фиксирования положения кад-артов.
А оттуда он уже выбежал сломя голову, потому что сапфир Лены был неактивен и находился не "где-нибудь здесь в здании", как всегда определяла система, а в хранилище полигона. Склада мёртвых кристаллов, ожидающих отправки в сад камней. Это означало одно: девушка вышла на суд блуждающих.
Как Лисивин этого добился? Как? Она же не дурочка, просто излишне идеалистичная девчонка. Вот именно. Пойти туда она могла ради кого-то другого, как тогда, подписывая ложное признание, или когда уговаривала Эми не трогать их с Гошем.
Она узнала, что подложили ему в капюшон. Может, Илья сказал, а может, его представление смотрел ещё один зритель, вернее, зрительница. Сейчас это уже не столь важно.
Девчонка вознамерилась его спасти, а Гош ей позволил. Имперские супергерои, мать их. Лучший друг и Грозная танцовщица, призраки животики надорвут от смеха. Да когда ж они научатся думать? Лена ушла на полигон. Чем это грозит? "Хвост хвоста" изолирован.
"Если сможешь", — сказал Илья
"Это часть образца за номером… часть образца за номером… Часть образца".
Часть образца! Беда с этими тряпками, потяни посильнее, и в руках у тебя уже не одна, а две. Наверняка есть предельно малая площадь, на которой привязка вообще не удержится, но это будут выяснять такие, как Сорокин, ему не до теорий. Лисивин разделил лоскуток, часть досталась ему, а часть Лене.
Пока на полигоне другой псионник, ему не пройти. Стоп, а есть ли "другой"? Они шли спасать его, и Гош прекрасно знает, чем обернётся присутствие в вакууме сразу двух специалистов. Они предполагали, что один псионник на площадке уже есть, парень должен был остаться снаружи. Это даёт ему шанс.
У пропускного пункта он не остановился, перепрыгнул стойку и сидящих за ней бойцов. Не было времени ни объяснять, ни уговаривать. Его визит — в любом случае нарушение, и от разговоров ничего не изменится. Перепрыгнул и понял, что погорячился, ногу и бок простелило до плеча, заставив его припасть на колено и зарычать.
Позади с шумом отодвинулись стулья. Он встал и побежал, прихрамывая. Было больно, но тяжёлые шаги за спиной подгоняли лучше всякого допинга. Даже главе службы контроля нельзя нарушать правила, по крайней мере, правила полигонов смерти. Они бы его догнали, если бы решились на преследование, но через сотню метров удары тяжёлых ботинок по бетону стихли. Желающих соваться в пасть к блуждающим на землях Империи немного. Живых желающих.
