– С чего это вдруг?
– А кто его знает. Как я слышал, у каждого из людей сохраняются хоть какие-нибудь воспоминания о другой жизни. Пусть хотя бы на уровне навыков к выполнению определенной работы. А Мидл, как говорят, вообще ничего не помнил. Может, поэтому он и сошел с ума. Жутковато, наверное, снова начинать жить, не помня о себе вообще ничего.
– Ты считаешь Мидла сумасшедшим? – спросил Харп.
– Само собой. – Кикул не выразил даже намека на сомнение. – Все знают, что Мидл полоумный. Поэтому хранитель возражать не стал, когда Мидл сказал, что уходит из поселка. Напротив, даже велел дать ему кое-что из вещей, свежую закваску, пару кур и крольчиху на сносях. Сказал: пусть, мол, живет себе, как знает, лишь бы в наши дела не лез.
У Харпа не было никаких оснований, чтобы заподозрить Кикула во лжи. А это означало, что старый Мидл либо намеренно обманывал их с Марсалом, говоря о том, что прожил в мире вечных снегов не менее десяти лет, либо и в самом деле у него не все в порядке с головой. Ситуация, и без того непонятная, окончательно запутывалась, поскольку стало неясно, можно ли доверять хоть чему-то из того, о чем рассказывал Мидл.
Возле дома, к которому они направлялись, Кикул обогнал Харпа и услужливо распахнул перед ним дверь тамбура.
В хижине, в отличие от тех, где они уже побывали, оказалось на удивление много народу. Только на той половине, что прилегала к входной двери, Харп насчитал шесть человек. И это были не старики и инвалиды, а здоровые женщины и мужчины, самому старшему из которых на вид было чуть больше сорока.
К удивлению Харпа, и здесь при их появлении началась та же суета, что и везде. Женщины бросились к теплогенератору, торопясь разогреть пищу, а мужчины быстро убрали разложенные на столе вещи и скрылись за перегородкой. Харп, как ни старался, не смог заметить не только какого-либо проявления недовольства по поводу вторжения незваных гостей, но даже ни единого недоброго взгляда, брошенного в их сторону. Казалось, люди, жившие в доме, воспринимали все происходящее как должное, не видя в этом никакого ущемления своих прав.
– Забыл тебя предупредить, что этот дом работает на руднике в первую смену, – сказал, усаживаясь за стол, Кикул. – Поэтому под вечер здесь всегда толкотня.
Взяв из рук оказавшейся рядом с ним женщины флягу с крепкой настойкой, Кикул пододвинул к себе стоявшую на столе кружку и наполнил ее до краев. Харпу он на этот раз даже не стал предлагать выпивку.
– Где Шагель? – спросил Кикул у другой женщины, поставившей на стол миску с лепешками, и попытался при этом игриво хлопнуть ее ладонью по заду.
От хлопка женщина успела увернуться, но тарелку на стол поставила и зычно крикнула:
– Шагель! Это к тебе!
Из-за перегородки показался мужчина лет пятидесяти, вовсе не похожий на старика, какого рассчитывал увидеть Харп. Он не спеша шел к столу, вытирая на ходу руки грязной промасленной тряпкой.
– Во славу Сущего! – провозгласил Кикул и, отсалютовав Харпу кружкой с настойкой, одним махом осушил ее.
– Удивляюсь, сколько он может выпить, – улыбнулся Шагелю Харп и взглядом указал на свободный табурет.
Шагель осторожно присел на краешек, положив тряпку, которую держал в руках, на свободный угол стола.
– Мне кажется, прежде мы с тобой не встречались, – медленно, растягивая слова, произнес Шагель.
– Верно, – кивнул Харп. – Я первый день в этом поселке. Я пришел из-за гор. Мое имя Харп.
– Выходит, Кроул был не так глуп, как утверждал хранитель, – опасливо покосившись на Кикула, едва заметно усмехнулся Шагель.
Кикул, сосредоточенно жевавший лепешку, густо намазанную подливкой, сделанной все из той же закваски с добавлением небольшого количества мелко нарубленного мяса, не обратил никакого внимания на слова Шагеля. Сейчас он думал только о том, как бы не испачкать подливкой синий стеганый жилет.
– Я слышал, что ты самый старый житель поселка, – обратился к Шагелю Харп.
– Говорят, – ответил тот. – И что с того? Мало ли что говорят люди.
– Я кое-что ищу здесь.
– В таком случае тебе лучше обратиться к хранителю храмовых врат.
– Я ищу выход.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Храмовые врата были здесь всегда?
– Спроси об этом их хранителя.
– Меня интересует не то, что говорит хранитель, а то, что было на самом деле.
– Ты сомневаешься в истинности слов хранителя храмовых врат? – Левая бровь Шагеля едва заметно приподнялась.
Ответить на данный вопрос следовало как можно деликатнее. С одной стороны, нельзя было допустить, чтобы оказалось задето достоинство хранителя храмовых врат, с другой – Харп боялся потерять доверие Шагеля, который до сих пор если и не был с ним откровенен, то и не уходил открыто от обсуждения интересующей Харпа темы подобно другим жителям поселка.
– Хранитель – такой же человек, как и мы с тобой, Шагель. А людям, как известно, свойственно ошибаться.
– Хранитель всегда прав, – пробубнил с набитым ртом Кикул.
– Что ты ответишь на это? – Шагель с усмешкой посмотрел на Харпа.
– Глас народа – глас Сущего, – с точно такой же усмешкой ответил Харп.
Шагелю, похоже, понравился ответ.
– Врата были здесь всегда. – Протянув руку, Шагель взял из миски лепешку и, обмакнув ее в подливку, откусил кусок. – Во всяком случае, когда я впервые здесь появился, врата уже были на своем месте. И в то время они неплохо обходились без хранителя.
– Что тебе известно о вратах?
– Не более того, что знают о них другие. Врата существуют – и это все, что о них известно. Кто создал их – тайна. Что находится за ними – загадка. Как открыть врата – неизвестно. Все попытки сделать это неизменно заканчиваются неудачей. Что ты еще хочешь узнать?
Харп усмехнулся и, наклонив голову, поскреб ногтем пятно на поверхности стола.
– Я не верю в то, что называется случаем. Мы называем случайностью удивительное стечение обстоятельств, которое представляется нам совершенно невероятным и тем не менее происходит. Но, как мне кажется, в этом нет ничего таинственного или сверхъестественного. Мы не можем найти объяснения некоторым явлениям нашей жизни только потому, что либо не обращаем внимания на несущественные, как нам кажется, мелочи, либо событие оказывается настолько огромно и значительно, что мы со своей приземленной позиции попросту не можем окинуть его единым взглядом. Если врата были созданы и если это действительно врата, то сделано это было с тем, чтобы когда-нибудь они открылись. А если так, то должны остаться какие-то ключи, какие-то намеки на то, как это сделать.
– Хранитель храмовых врат уже высказал свое мнение на сей счет, – вновь едва приметно усмехнулся Шагель.
