– Я совершенно уверен, что это был не ты, – сказал добрый человек с бородой и проводил его до дверей, теперь они открывались легче, почти сами собой.
– Не думай про оплату сегодня, Джим, потом разберемся, хорошо?
Добрый человек улыбнулся ему, не смеясь и не показывая зубы, хотя у него возникли некоторые проблемы с одним из велосипедных замков.
– Знаешь, я с удовольствием привезу тебе покупки домой. Ты только позвони, и мы приедем, ладно?
– Очень важно справляться самому.
– Само собой. И ты отлично справляешься, Джим. Но если что-то нужно, просто позвони, хорошо?
– У лисы белый кончик хвоста, поэтому сейчас октябрь, – сказал человек в белом велосипедном шлеме, тяжело нажав на педали, и поехал домой, установив новый рекорд в этот раз, меньше двадцати двух минут, хотя было очень, очень холодно, особенно на середине пути.
22
Карри проснулся от далекого гула, потянулся к будильнику на ночном столике, чтобы он умолк. Пальцы нащупали кнопку сверху, и звук пропал. С улыбкой он скользнул обратно в сон, плотнее закутался в одеяло и перекатился к Сунниве, чтобы ощутить тепло ее тела. Он любил так лежать. Эти короткие минуты, когда они обычно делали вид, что никому не нужно на работу. Когда они выключали будильник и притворялись, что не нужно никуда идти, что они свободны и могут сами решать, делать все, что захочется, никаких требований или начальников, только они вдвоем под одеялом. Ее теплая мягкая кожа, когда она зарывалась носом в ямку на его шее и прижималась к нему, как будто хотела, чтобы он заботился о ней. Карри улыбался и крепче притягивал ее к себе. Суннива. Он понял сразу, как только увидел ее. Что ему нужна именно она. Рыжеволосая и с прекрасной улыбкой, она всегда покупала кофе в том же месте, где и он, каждое утро, он по пути в Высшую школу полиции, она – медсестра по пути на работу. Однажды он осмелился и пригласил ее в кино, и, к его большому удивлению, она согласилась.
Карри продрал глаза и уперся взглядом в кучу коробок на голом линолеуме, в квартире, которая точно не была его собственной, и реальность начала медленно возвращаться. Он уснул в одежде, на тонком матрасе, не дома, нет, совсем не дома, она поменяла замок, вот что она сделала, и теперь его ключ больше не подходил. Гул снаружи никак не смолкал. Медленно и ошалело Карри встал с тонкого матраса и пошел на звук в полусне, вышел в коридор и лицом к лицу столкнулся с мужчиной, стоявшим на пороге квартиры Мии.
– Миа Крюгер? – спросил мужчина с тонкими усиками, сверяясь с бумажкой в руке.
– А что, похоже? – пробормотал Карри, почувствовав, что все еще пьян.
Два дня в запое. После того, как она сказала, что больше ничего не хочет. Суннива.
– Ээ, да нет, – сказал мужчина, оглянувшись вокруг, явно ошарашенный увиденным.
Иди к чертовой матери, Юн. И на этот раз я, черт побери, серьезно, теперь с меня хватит. Все деньги? Все наши деньги? Ты знаешь, сколько я работала? Ты вообще понимаешь это?
– По-вашему, я похож на Мию Крюгер?
Он почувствовал от себя вонь. Карри надеялся, что этот парень не заметит. Двое суток пил в одной и той же одежде, не ходил на работу, ему просто было насрать.
– Я могу вернуться позже, – сказал парень в рабочей одежде, словно извиняясь. – Но в подвале грибы…
– Что? – спросил Карри, с трудом устояв, тесный коридор двигался у него под ногами.
– А это последняя квартира, – продолжил низенький мужчина на пороге. – Жилищный кооператив…
– Ладно, – кивнул Карри, согнувшись крючком, когда пол начал двигаться под ногами еще быстрее.
Несколько минут спустя он стоял перед стадионом «Бишлетт», в ботинках и куртке, отдал человеку в рабочей одежде ключ от квартиры, попросив положить его в почтовый ящик. В карманах куртки он поискал коробочку табака и положил щепотку под верхнюю губу, поймав такси, медленно проезжавшее мимо по Бишлеттгата.
В лифте было тесно. Он миллион раз поднимался на этом лифте, но сегодня было иначе, почти как в герметичной коробке, он обрадовался, когда двери наконец открылись и выпустили его.
– Есть кто-нибудь?
Карри осторожно прошел внутрь, но было тихо. Он зашел в комнату отдыха, налил себе кофе, пригубил кислый напиток, балансируя дальше в переговорную.
– Есть кто-нибудь?
– Привет, ты все-таки пришел?
Вдруг перед ним в коридоре возникла Ильва.
– В каком смысле? «Все-таки»? – улыбнулся Карри, отпив кофе, в попытке выглядеть трезвым, и кажется, у него это получилось.
– Миа сказала, что ты болеешь и не придешь, – сказала Ильва и прошла вперед него по коридору.
– Да, немного, грипп, – покашлял Карри. – Но я должен был прийти, не смог остаться дома, понимаешь. Как тут идут дела, есть новости?
Он проследовал за Ильвой к ее рабочему столу и стоял рядом, пока она что-то печатала на клавиатуре, следя, чтобы между ними было достаточное расстояние и она не учуяла запах от его тела.
Твою мать.
Он достал телефон из кармана, проверил, нет ли пропущенных вызовов, но ничего, тихо как в могиле, ни слова от Суннивы, хотя он звонил ей тысячу раз и оставил кучу сообщений.
Ну давай же поговорим об этом?
Возьми трубку?
Перезвони мне?
Позвони мне, ладно? Когда сможешь?
Я скучаю по тебе.
Позвони мне, плиз?
– Аннете была на пресс-конференции сегодня в девять утра, Мунк провел общий бриф в десять, Миа ввела тебя в курс дела или мне рассказать?
Ильва улыбнулась, слегка поправив очки, подошла к компьютеру у окна и напечатала там что-то.
– Нет-нет, – сказал Карри, сделав еще глоток кофе. – Я полностью в курсе дел, конечно, но где все остальные?
– Тебе дать краткую версию утренней встречи? Хоть ты и полностью в курсе дел, я имею в виду?
Карри улыбнулся и ответил кивком. Не так уж она и плоха, эта новенькая. Хоть и одевается немного по-мальчиковому и не совсем в его вкусе. Он проследовал за ней в переговорную.
– Так на чем ты остановился? – начала Ильва, показав на большую доску у окна. – Ты знаешь насчет Андерса Финстада?
– Кого?..
Ильва почесала голову и повернулась к нему.
– Мне, наверное, стоит пересказать весь бриф или как?
– Э, да, спасибо, – кивнул Карри, сев на стул.
– На чем ты остановился?
– Голая девочка задушена в лесу, с цветком во рту.
– Камилла Грин, – сказала Ильва.
– Ее опознали?
– Да, – продолжила Ильва, к счастью, не дав ему почувствовать, что он идиот, который этого не запомнил. – Камилла Грин, семнадцать лет, жительница «дома на полпути», места реабилитации для молодежи, приемный ребенок, мне рассказывать в подробностях или ты хочешь?..
