Мунк плотнее укутался в куртку и снова затянулся сигаретой, когда дверь главного корпуса открылась и к нему по ступенькам спустилась Хелене Эриксен.
– Можете курить внутри, если хотите, – сказала она, попытавшись улыбнуться, хотя это явно далось ей с трудом.
Она выглядела измотанной еще в их прошлую встречу, и было очевидно, что события последних дней не улучшили ее состояния. Слабый проблеск жизни, который он заметил тогда в ее глазах, полностью испарился, и Мунк не мог испытывать к ней ничего, кроме жалости.
– Выпейте кофе, – продолжила она, осторожно. – У вас был длинный день, как и у всех нас.
– Я завязал с кофе, – вежливо отказался Мунк. – Но чашечку чая с удовольствием выпил бы.
– Чай тоже есть, – улыбнулась Хелене и прошла впереди него, показывая путь к маленькой комнатке на первом этаже.
– Это моя комнатка для отдыха, – сказала светловолосая начальница, когда Мунк уселся. – Иногда хорошо иметь место, где можно немного побыть одной.
Мунк сложил куртку на подлокотник и подумал, что эта женщина, которую он только что встретил, нравится ему все больше и больше. Помогать людям. Управлять заведением для трудных подростков. Хороший человек с большим сердцем.
– Выбор, конечно, не очень большой, – сказала Хелене Эриксен, поставив на стол перед ним мисочку с чайными пакетиками.
– То, что надо, – кивнул Мунк. – Подойдет любой, лишь бы согреться.
– Да, это точно, – согласилась Хелене, сев на стул напротив.
Мунк взял пакетик наугад и налил в чашку кипятка из чайника, который она поставила перед ним.
– Можно я возьму одну? – спросила она, указав на пачку сигарет на столе.
– Конечно.
– Вообще-то я не курю, – сказала Хелене, как бы оправдываясь, и взяла сигарету в рот. – Бросила уже давно, это же такая дрянь, не правда ли? Но сейчас, да…
– Понимаю, – улыбнулся Мунк и, перегнувшись через стол, дал ей прикурить.
Хелене Эриксен откинулась на спинку стула и выпустила дым в потолок. Казалось, она о чем-то думает, как будто у нее что-то на сердце, что-то, что она очень хочет рассказать, но не рассказывает.
– Мы приближаемся к концу, – сказал Мунк, чтобы успокоить ее. – Скоро оставим вас в покое, мы уже далеко продвинулись, поговорив с большинством из списка.
– Что-то удалось выяснить? Это вам помогло?
– Я не могу обсуждать это с вами, надеюсь, вы понимаете, – сказал Мунк. – Но да, думаю, мы получили то, что нужно.
– Хорошо, – улыбнулась Хелене. – Если от меня нужно что-нибудь еще, то, пожалуйста, обращайтесь. В любое время. Только скажите, ладно?
– Спасибо вам за это, Хелене. Вы очень нам помогли. Мы это очень ценим.
– Все в порядке, – сказала она, сделав еще небольшую затяжку, и затушила окурок в пепельнице, снова улыбнувшись Мунку.
– Раньше курила по двадцать штук в день, а теперь хватает всего пары затяжек.
Хелене Эриксен сидела, уставившись в пустоту, и Мунк вспомнил слова Мии, когда они допрашивали Хелене в первый раз.
Она что-то знает и не хочет говорить.
Он покашлял, затушил свою сигарету и встал.
– Спасибо за чай, но нам пора вернуться к работе. Есть еще несколько имен в списке.
– Да, само собой, – сказала Хелене Эриксен, провожая его к двери.
– Ах да, хотел кое-что спросить, – сказал Мунк, когда они оказались в коридоре.
– Да-да?
– Судя по спискам жителей и сотрудников, правильно я понимаю, что сегодня все здесь?
– Да.
– Просто… – начал было Мунк.
– Да-да?
– Не уверен насчет одного человека: возможно, он здесь, но я его еще не допросил?
– Да? О ком вы думаете?
– Рольф Люке, – сказал Мунк, покашляв.
– Рольф? – переспросила Хелене Эриксен.
– Да. Я так понял, он работает здесь учителем?
Хелене Эриксен выглядела так, как будто не вполне понимала, что Мунк имеет в виду.
– Рольф? Он в вашем списке?
– Да. А что не так?
Хелене покачала головой.
– Нет-нет, он давно у нас не работает.
– Но раньше он был здесь учителем?
– Да, но совсем недолго. Он был… да, я бы сказала, очень талантливым, я с удовольствием оставила бы его, но мне кажется, это была не работа его мечты. Не хотелось бы плохо говорить о моих девочках, но с чисто академической точки зрения, тут не такой уж высокий уровень, если можно так сказать. Думаю, у Рольфа Люке было больше амбиций. Если вам нужно с ним поговорить, я это устрою, кажется, у меня где-то остался его номер, найти его?
– Нет-нет, – улыбнулся Мунк. – Я просто хотел свериться с нашими списками.
– Ок, – кивнула Хелене.
В кармане куртки Мунка завибрировал телефон. Он отключал звук во время допросов, но, конечно же, как обычно забыл выключить режим вибрации. На дисплее высветилось имя Аннете Голи.
– Да? – ответил Мунк.
– Думаю, мы взяли его. Ты дозвонился до Мии? Она тебя искала, она что-то нашла в центре верховой езды, но теперь это не имеет значения…
Искусный полицейский адвокат говорила так быстро, что Мунк не разбирал половину ее слов.
– Что ты сказала?
– Мы взяли его, – повторила Аннете Голи.
– Кого?
– У нас признание.
– Что?
– Да, – продолжила Голи. – Он только что явился к нам. Мы арестовали его. Он сидит в Грёнланд. Признался в убийстве.
– Еду, – сказал Мунк, нажал на красную кнопочку, взял пальто под мышку и побежал к черному «Ауди», стоявшему во дворе.
28
Мунк открыл дверь и увидел, что Миа уже сидит в маленьком отгороженном кабинете около комнаты для допросов. Аннете Голи стояла у стены, скрестив руки и улыбаясь. Миа сидела на стуле и жевала яблоко, не снимая кожаную куртку, и Мунк сразу понял по лицу коллеги, что ее совсем не убедили.
– Что у нас? – сказал Мунк, повесив куртку и заняв место на стуле перед односторонним зеркалом.
– Джим Фюглесанг, – сказала Аннете Голи. – Тридцать два года. Живет в Рёйкене. Меньше сорока минут на машине от «Садоводства Хурумланне». Отметился на ресепшене меньше часа назад. Признался в убийстве Камиллы Грин.
– Фюглесанг? Это настоящее имя? – спросил Мунк, бросив взгляд на человека, сидящего в соседней комнате.
– Да. Я проверила его в регистрах. Он там есть. Это не шутка. Раньше работал на почте. Сейчас получает пособие по инвалидности, я не знаю точно почему, но я поручила Людвигу это выяснить.
