Чем больше она об этом думала, тем больше злилась. Почему она должна тут сидеть и мерзнуть? С какой стати?
Она встала с пенька, на котором сидела, и решительно направилась через лес. Стояла кромешная тьма, даже страшновато, но вскоре она увидела свет из домов впереди, и ей стало намного лучше.
Она пойдет к нему и скажет все, что думает, вот что.
Может, Изабелле Юнг и всего пятнадцать лет, но она тоже не лыком шита, она круче большинства парней, которых встречала. Нет, так дело не пойдет. Она себя не на помойке нашла, чтобы такое терпеть.
Изабелла как раз подошла к свету во дворе, когда увидела Паулуса, спешащего куда-то из главного корпуса.
Очень вовремя.
Парень с темными кудрями шел к ней, натягивая пуховик на ходу.
– Куда ты запропастился? – строго спросила Изабелла, останавливая его.
– А? – сказал сбитый с толку Паулус.
– Почему ты не пришел?
– Что? – Паулус помотал головой. – Слушай, у меня нет на это времени, – сказал он, попытавшись пройти мимо нее, но она снова его удержала.
– В чем дело, Изабелла?
– Вот в этом, – сказала Изабелла, достав записку из кармана.
Хочешь встретиться со мной? Тайно.
Только ты и я?
В четыре часа за сараем?
Ты моя избранная?
– Это ты написал? А потом не пришел? Ты вообще собирался приходить? Или решил просто обмануть меня? Такой ты, значит, человек?
– Что?.. – окончательно растерялся Паулус.
– Это не от тебя? – спросила Изабелла и сунула бумажку прямо ему в лицо, крепко держа его за пуховик.
– Нет, – ответил Паулус. – Конечно, нет. Что ты вообще такое обо мне думаешь?
До нее постепенно начало доходить, когда он снова посмотрел на нее. Записка не от него. Кто-то другой обманул ее. Она почувствовала, как жар хлынул в лицо, щеки покраснели, и она быстро отпустила его.
– Сорри, – сказала она. – Я просто…
– Слушай, у меня нет на это времени, – сказал Паулус с таким видом, как будто он не понимал и не хотел слушать ее.
– Что-то случилось? – спросила она.
– Они арестовали Хелене.
– Что?
– И Хенрика, ее брата.
– Как, за что?
– За убийство Камиллы Грин, – запинаясь, пробормотал он с серьезным видом.
– Но…
– Извини, я очень спешу, – пробубнил Паулус и поспешил дальше.
Бросив пятнадцатилетнюю девочку одну посреди двора.
66
Хелене Эриксен сидела с мертвенно бледным лицом и так дрожала, что едва не подпрыгнула, когда в маленькую комнату для допросов вошли Мунк и Миа.
– Он ничего не сделал. Вы должны мне поверить, – умоляюще сказала она, встав со стула.
– Здравствуйте, Хелене, – сказала Миа. – Лучше присядьте, потому что мы пробудем тут еще какое-то время.
– Но я… Да поверьте же мне! Холгер?
Обычно такая гордая, управляющая «Садоводством Хурумланне» сейчас казалась тенью самой себя. Она в отчаянии посмотрела на Мунка и обессиленно опустилась обратно на стул, закрыла лицо руками.
– Вы оба в непростой ситуации, – сказал Мунк, садясь рядом с Мией.
– И я тоже? – в ужасе спросила Хелене. – Но ведь я ничего не сделала!
– Но думаете, что это сделал он? – сказала Миа.
– Что? Нет, Хенрик ни в чем не виноват. Господи, да он добрый как ягненок, он бы никому не причинил вреда, мне все равно, что вам рассказали люди, вы должны мне поверить!
– А что нам рассказали люди? – спокойно спросила Миа.
Она посмотрела на Мунка и перевела взгляд на диктофон, но Мунк сдержанно покачал головой.
– Где он? Где Хенрик? – отчаянно спросила Хелене.
– Ваш брат сидит в соседней комнате и ждет своего адвоката.
– Да не нужен ему никакой адвокат, – сказала Хелене. – Я же говорю вам, он ни в чем не виноват.
– Ему безусловно нужен адвокат, – спокойно продолжил Мунк. – Мы настоятельно рекомендовали ему обратиться к адвокату, так как в течение нескольких часов ему предъявят обвинение в убийстве Камиллы Грин. Сегодня же его поместят в камеру предварительного заключения.
– У нас для этого есть все основания, – сказала Миа.
Она снова взглядом указала Мунку на диктофон, но Мунк опять покачал головой.
– Нет, нет, нет. Поверьте мне. Он ничего не сделал.
Хелене Эриксен была готова разрыдаться.
– Мне все равно, что вам рассказали. Вы должны послушать меня, прошу. И, кроме того, его не было дома. Он был…
– Так что же, по вашему мнению, нам рассказали? – перебила Миа.
Светловолосая женщина на секунду замолчала, а затем продолжила:
– Насчет перьев, – тихо сказала она. – Иногда люди такие сволочи. Сплетничают. Почему нельзя заниматься своими делами? Я так зла, что…
– …что можете кого-то убить?
– Что? – переспросила Эриксен. – Нет, конечно, нет, я только…
– Вы были там? Или помогли ему, только прикрывая его? – спросил Мунк.
– Он же ваш брат, – сказала Миа. – Я хочу сказать, вас можно понять. Вы с ним очень близки, правильно? Сблизились после того, через что вы вместе прошли?
– Нет, вы сейчас… – запнулась Хелене. – Да не помогала я ему!
– Значит, он совершил это самостоятельно?
– Да нет же, Хенрик ничего не сделал. Вы что, не слышите, что я говорю?
– Но вы знали, что он, как бы это сказать, любит одеваться птицей?
– Это же было давно. Чертовы маленькие городки и бабы-сплетницы, иногда мне так это надоедает, пытаешься помочь другим, а в ответ получаешь…
– Так он покончил с этим? Перестал одеваться в костюм птицы?
– Боже мой, да, я же сказала…
– Как давно?
– Много лет назад, честное слово, этого не было уже с тех пор, как…
– Значит, вы признаете, что он любил одеваться птицей? – сказал Мунк.
– Да, но это же было раньше! Я же сказала!
Мунк заметил улыбку в глазах Мии.
– Это было до или после того, как вас забрали из Австралии?
Хелене Эриксен на мгновение затихла, как будто мысленно возвращаясь в то время, о котором больше всего хотела забыть.
– Не сразу после того, как мы вернулись домой, – медленно проговорила она. – Ему нужна была помощь, понимаете? Они его изуродовали. Это ведь не его вина. Это же не делает его убийцей? То, что какие-то чертовы подонки держали нас там, заставляли верить во все, что только возможно, наказывали нас за малейшие провинности? Я им горжусь, да. Вот что я вам скажу.
