Открытое место.
Он что-то сделал.
На ней нет одежды.
Что-то вокруг шеи.
Мириам сидела на коленях на поляне, без одежды, со связанными руками.
Миа осторожно метнулась между деревьев, чтобы разглядеть получше. Подняла «Глок» перед собой, но рука дрожала, и она никак не могла прицелиться.
Черт.
Чем он там занимается?
Подобраться бы еще чуть ближе.
Поляна была небольшая. Миа огляделась, наконец заставив голову работать. Тропинка, по которой она пришла. Деревья полукругом. Там, вдалеке, прямо за Мириам – ей пришлось поморгать, чтобы восстановить перспективу.
Обрыв.
Он сделал место для жертвоприношения на поляне, прямо на краю.
Черт побери.
Миа медленно ползла между деревьев, и наконец ее тело ожило. Левая рука сломана, левый глаз не открывается, видимо, залит кровью из виска, но теперь это не имело значения, ведь она могла двигаться. И тело, и голова. Медленно ползла через вереск, все приближаясь, когда одетый в перья парень встал, зашел за спину голой девушки и за что-то ухватился.
Черт побери.
Веревка вокруг шеи.
Задушена в круге света.
Миа подобралась еще ближе и поняла: сейчас или никогда, он сейчас убьет ее, если Миа ничего не сделает. Она подняла «Глок», но все еще не в силах прицелиться.
И вдруг – какой-то звук с неба. Одетый в перья парень вскочил и удивленно поднял глаза к облакам.
Стрекот.
Вертолет.
Они все-таки услышали.
Они нашли ее.
Но это она поймет потом.
Словно фильм, который Миа будет прокручивать в голове каждую ночь в последующие недели.
Просыпаясь на мокрой от пота подушке.
От собственного крика.
В замедленной съемке.
Одетый в перья парень удивленно смотрит на небо, слушая рев, рвущий тишину.
Мириам поднялась.
Голая. С руками, связанными за спиной.
Вертолет.
Звук спасения.
Звук свободы.
И тогда она побежала.
Миа подняла свой «Глок» и выбежала на поляну.
Нет, нет.
– Мириам!
Существо в перьях, сбитое с толку происходящим, вертолет в облаках. Неожиданно Миа выбежала на него. Держа в руке «Глок», который забрал у нее, он был не в состоянии понять, что происходит.
– Мириам!
Фильм продолжался.
Босыми ногами по земле, связанные за спиной руки, вперед, на звук свободы, к краю обрыва.
Нет, Мириам, нет.
Наконец на небе показался вертолет. Одетый в перья парень направил пистолет на Мию, но она не обращала внимания на выстрелы у своих ног. Она и сама не знала, откуда у нее силы.
– Мириам!
Миа подняла пистолет перед собой, пробегая по поляне. Звук винта гигантского зверя, парившего над краем пропасти.
И тут она пропала.
Миа даже не заметила, как это произошло. Металл по ногам и плечам.
За краем обрыва.
Человек в перьях. Глаза, не понимающие, что происходит, когда Миа наконец прицелилась и выпустила в него всю обойму.
– Мириам!
Пальцы разжались. Он выпустил пистолет из рук и рухнул на колени.
Она представила себе побелевшее лицо Мунка, когда он из ревущего вертолета наблюдал, как обнаженная Мириам падает в пропасть.
Миа увидела, что три последних выстрела попали в цель.
Его гаснущий взгляд.
Тело под вздрагивающими перьями.
И его не стало.
Уже почти без сознания, она подобралась к краю обрыва и увидела изогнувшееся белое обнаженное тело.
Мириам.
Миа опустилась на колени, больше не в силах держаться на ногах. Пистолет выскользнул из пальцев.
Нет.
Пожалуйста.
Звук вертолета затих.
А потом…
Милая Мириам.
Больше ее там не было.
9
80
Как будто по предсказанию церковного колокола, выпал снег. Двадцать второе декабря, газеты уже много дней пестрели заголовками. В этом году никакого белого рождества? И все же он пошел, повалил, большие легкие хлопья в такт тяжелым ударам похоронного колокола в старой церкви Акера. Похороны. И скоро рождество. Спеша между памятников к церковным дверям, Миа Крюгер думала, что хуже, чем сейчас, быть уже не может.
Собрались все. Ким. Карри. Миккельсон. Аннете. Людвиг Грёнли. Темные костюмы. Темные пальто. Мрачные лица. Склоненные головы, легкие кивки. Она нигде не видела Мунка. Наверное, он уже внутри. Ведь он был самым близким. Он все устроил. Гроб. Венки. Спасибо за все. Последний привет от коллег и друзей. Миа уже почти два месяца не разговаривала с Мунком, но она принимала это как есть, и когда ржаво-красная дверь открылась и собравшиеся медленно начали входить в церковь, ее предположение подтвердилось. Она заметила его спину вдалеке, голова высоко поднята, у белого гроба, покрытого цветами.
Церемония была простой, но красивой. Миа никогда не была религиозной, она не понимала, почему людям нужно верить во что-то высшее, зачем они собираются в старом здании, сидят на неудобных стульях, пока священник говорит о том, как Бог заботится обо всех и приветствует их в своем царстве, но в течение этого короткого ритуала она поймала себя на мысли, что во всем этом есть какой-то смысл. Скорбеть всем вместе. Последнее прощание.
Органная музыка. Слова священника. Речь Мунка, несмотря на волнение, он справился.
Все могло быть намного хуже.
Она подумала об этом, когда гроб пронесли мимо нее шестеро мужчин, Мунк и Миккельсон в их числе.
Это могла быть Мириам.
Ей стало стыдно после, когда гроб опустили в землю. Людей было немного, в основном старые коллеги и несколько незнакомых ей лиц, таким он был, Пер Линдквист, такую жизнь выбрал. Сначала следователь, и только потом человек. Семьдесят пять лет, Мунку почти как отец. Отличный полицейский, он пожертвовал всем ради работы, к старости он порядком устал, но как бы то ни было, он прожил долгую жизнь – ту, которую хотел.
Мириам почувствовала небольшие угрызения совести, когда гроб опустили в землю.
