Атлет, который так быстро бежал по трапу контейнеровоза в Марселе. Галерея, которая, может быть, продавала статуи майомбе. Фетишизм и комбинезон-зентай. Нахождение поблизости от больницы Сент-Анн через несколько минут после нападения на Гаэль…
Эрван обратился к доктору-панку:
– Вы разбираетесь в собраниях фетишистов?
– Это относится к области моей компетенции.
– Слышали о «беспределах»?
– В тех кругах это высший класс. Под этой вывеской собираются самые отвязные и…
– Вы в курсе, что такой «беспредел» имел место сегодня ночью?
Доктор и капитан переглянулись.
– Он проходил у их гуру Иво Лартига, недалеко от Венсенских ворот.
– В таком случае Ирисуанга там, скорее всего, был, – заметил Амарсон. – Когда его задержали, он направлялся в сторону площади Италии.
Эрван не сводил глаз с Балага:
– Лартиг: вам знакомо это имя?
– Да. Скульптор. И еще «гуру», как вы говорите. Очень известен среди тех, кто занимается модификацией тела.
– Себастьен Редлих?
– Никогда о таком не слышал.
– Пора идти, – вздохнул Амарсон. – Когда появится его адвокат…
– Я проведу допрос сам, – предупредил Эрван. – И чтобы никто не совался в комнату, пока я не закончу.
115
Жозеф Ирисуанга не походил ни на что известное на планете Земля. Два рога выступали у него под кожей чуть ниже висков, а полоса заклепок спускалась из центра лба к основанию носа. Ни намека на брови. Глаза с красными радужными оболочками. Уши с мочками, в которые вставлены расширяющие их цилиндры. Все, вместе взятое, могло создать искусственный, отвратительный или смешной эффект. Но Ирисуанга, казалось, только выявил свою истинную природу – мутанта из плоти и железа.
Эрван уселся напротив и постарался выглядеть самым естественным образом.
– Это зентай? – спросил он для плавного начала разговора.
Никакого ответа.
– Вам он не мешает дышать?
Никакого ответа.
Эрван задумался, понимает ли тот по-французски. В сущности, у подозреваемого нет никаких причин говорить. Ему достаточно дождаться адвоката и спокойно удалиться, руки в карманах – если только в его комбинезоне они предусмотрены.
Ирисуанга взял стаканчик кофе – знак внимания принимавшей его стороны – и приподнял его, будто чокаясь с Эрваном. Под латексом угадывались заточенные, как острия, ногти. Нигериец был просто идеальным кандидатом на роль зверя из Сент-Анн.
– Я знаю, кто вы, – наконец произнес он.
Очевидное приглашение к диалогу.
– Мы знакомы?
– Это я вас знаю. Вы сегодня были на вечеринке.
– Вы тоже там были?
– А что, похоже, будто я возвращаюсь из Оперы?
При подобной внешности Эрван был не готов столкнуться с такой непринужденностью и юмором. У Жозефа Ирисуанги оказался приятный глубокий голос. Он говорил на великолепном французском, почти без акцента: каждый слог, казалось, был подбит бархатом.
Эрван почувствовал, что намечается алиби:
– Этой ночью там было много костюмов.
– Вы ведь знаете, что каждый из них соответствует определенному кругу?
– Да, мне объяснили. Мои собственные друзья: Лартиг и Редлих.
– Главы церемонии…
– Вы их знаете?
– Братья по крови.
– В переносном смысле?
– Нет.
Эрван предпочел вернуться к старому доброму полицейскому тону:
– Лартиг и Редлих смогут засвидетельствовать ваше присутствие на вилле дю Бель-Эр между двадцатью двумя часами и часом ночи?
– И не только они, еще человек тридцать подтвердят.
– В момент вашего задержания вы шли в противоположном направлении. Куда вы направлялись?
Нигериец улыбнулся – Эрван начал привыкать к виду мутанта.
– Не знаю, в чем вы меня на самом деле обвиняете, но, если ваши подозрения основаны исключительно на направлении моего движения, плохо ваше дело.
– Отвечайте.
– Я ушел с вечеринки в час ночи, – устало выдохнул тот. – Взял такси на бульваре Суль. Он высадил меня на углу улицы де ля Глясьер.
– Это ничего не говорит мне о том, куда вы ехали: судя по вашим документам, вы живете в Шестнадцатом округе.
– Придется довольствоваться тем ответом, что я дал. Не собираюсь никого вмешивать в эту историю.
– Такси какой компании?
– Представления не имею. Поищите: о таком клиенте, как я, вообще-то, должны вспомнить.
– Где вы были в ночь пятницы?
– В Лагосе, в Нигерии.
– Когда вы приехали в Париж?
– В субботу, в семь часов вечера.
– Свидетели могут подтвердить эти факты?
– Моя семья. Несколько министров. Свяжитесь с авиакомпанией. Мне кажется, мы оба теряем время, и вы и я.
Эрван сделал вид, что не слышал:
– Вы владелец художественной галереи.
– Скорее акционер и управляющий.
– Вы специализируетесь на африканском искусстве?
Тот опять засмеялся, показывая убийственные клыки. Его алые глаза обладали точностью лазерного прицела.
– Негритос может привозить только статуэтки с родины, так?
– Я думал…
– Галерея «Оникс» выставляет нескольких наиболее престижных на данный момент художников и фотографов. И они не африканцы.
Бодимодер выскальзывал у него из рук, как обмылок. Несмотря на внешний вид, несмотря на связи с Редлихом и Лартигом, несмотря на близость к месту преступления, не было никакой возможности ни обвинить его, ни удерживать.
– Какой религиозной практики вы придерживаетесь?
– Я принадлежу к церкви пятидесятников Лагоса.
– Вы не анимист?
– Еще одно расхожее клише. Вы ищете колдуна или что?
– Будьте так добры…
Ирисуанга терял терпение:
– В Африке все анимисты. Какой культ ни возьми, все те же джунгли. Вместе с духами.
– А культ йомбе вам знаком?
– Это в Конго, верно?
Внезапно он сменил тон и насмешливо протянул на африканский манер:
– Хозяин, эта пррравда далеко от моего дома.
Ирисуанга был неприкасаем и прекрасно это знал.
– Где вы учились?
– Прошел курс в Оксфорде.
