– Значит, я могу положиться на тебя? – спросил Морван, останавливаясь у письменного стола.
– Погоди, – отозвался Лоик, поднимая обе руки, – это не значит, что мы в стопроцентном выигрыше! Перышки нам ощиплют, и вполне вероятно, что я не смогу потом вернуть все наши акции. К тому же с обратными закупками придется действовать аккуратно, чтобы опять не вызвать скачок курса. Если мои предположения верны, к моменту годового отчета акции вернутся к своему нормальному курсу. Не пойман – не вор…
Морван перегнулся через стол:
– Единственная настоящая опасность – это что черные обнаружат новые месторождения. Отвлеки их внимание, пусть решат, что дело в биржевых махинациях, и забудут про то, что реально там происходит. А главное, чтобы они не подумали, будто их решили поиметь. Если мы в этом деле потеряем последнюю рубаху, не страшно: возьмем свое на сырье.
Говоря это, Старик параллельно уточнял собственную мысль. В сущности, он наудачу лавировал между советами трусоватого сына, угрозами клана Кабилы и атаками Убийцы с гвоздями.
Лоик уставил свой взгляд в зрачки отца. У него были такие синие глаза, что невозможно было смотреть в них слишком долго без головокружения, как в небо. Морван решил: София с ним еще не говорила.
– Ты не пожалеешь?
– Позвони мне, когда распродашь.
Лоик взялся за телефон:
– Сегодня воскресенье, но я сделаю пару звонков.
118
В 8:30 Эрван нагрянул в управление и созвал свою группу. Он спал всего два часа, принял душ со скоростью промышленного пылесоса и переоделся. На рассвете он получил первые медицинские данные подозреваемых. Ни у одного из них не было нулевой отрицательной группы крови. Еще один след привел в болото. Утром должны поступить их подробные медицинские карты.
Он попросил Амарсона не слишком спешить с протоколом относительно Ирисуанги – в любом случае дерьмо зафонтанирует с другой стороны, через адвоката нигерийского дипломата. Что до двух убийств этой ночью, он предвидел штормовое предупреждение, какие ему нечасто приходилось получать. Фитусси звонил уже шесть раз, прокуратура впала в неистовство, пресса начнет день с набата, хотя, как он надеялся, не усмотрит связи с предыдущими жертвами.
Но Эрван избежал худшего: своего отца. Он ускользнул от него в больнице, а потом вырубил свой телефон. Очная ставка обещала быть жесткой. Со всем присущим ему вероломством Старик начнет упрекать сына в том, что тот не сумел защитить собственную младшую сестру, – как и в том, что позорно провалил расследование.
Сидя за письменным столом в ожидании своей команды, Эрван просматривал отчет о вскрытии Людовика Перно. Человек-гвоздь использовал те же технические приемы, так же деформировал тело, проявил ту же одержимость. Единственной отличительной чертой была тщательность, с какой он освежевал жертву. По мнению Рибуаза, хирургические познания подтвердились: с бедняги Перно содрали шкуру по всем правилам искусства.
Эрван еще раз задумался о проблеме анального изнасилования: гомосексуальность, принявшая форму инстинктивного стремления к убийству? Импотенция? Связь с мотивом мести? Он не верил в причину вроде изнасилования в прошлом или чего-то в этом роде и менее всего в сексуальные домогательства, в которые был бы замешан его отец… Он убрал отчет в папку с протоколами и отправился в конференц-зал. Странное дело, голова у него была ясная, а в теле играла лихорадочная энергия – словно настоящие электрические разряды.
Все они уже были там и в трауре. Сардинка, облаченный в строгий черный костюм, Одри в темной бандане на белобрысой голове, Тонфа, более чем когда-либо похожий на лондонского палача, и Крипо в бутылочно-зеленом бархатном пиджаке поверх темного кожаного жилета. Их вид говорил за них: они разделяли ответственность за смерть малыша Сержанта. Никто не мог предвидеть нападения этой ночью – полицейский всего лишь должен был следить за Гаэль с ее суицидальными порывами, но он был слабым звеном, и им следовало лучше его подстраховать или хотя бы проинструктировать.
Одна деталь делала атмосферу еще тягостнее: произведения Фарабо, вернувшиеся из лаборатории криминалистического учета, громоздились кучей в углу, каждое в пластиковом опечатанном пакете, с их угрожающей мимикой и грубо вылепленными телами из папье-маше.
Эрван решил вообще не комментировать уход Сержанта. Лучший способ почтить память коллеги – это найти его убийцу. Быстрый обмен взглядами с Крипо заменил эпитафию. Одним он точно ему обязан: именно Крипо вызвался сообщить родителям.
Стараясь быть кратким, Эрван подвел итог своим подозрениям. В первую очередь всплыли имена Лартига, Редлиха и Ирисуанги. Не имея возможности объяснить, какую роль играют эти трое извращенцев в общей картине, он потребовал углубленного расследования по каждому из них, причем результаты должны быть готовы к середине дня.
Одна мысль не давала ему покоя с момента, когда он проснулся, но говорить о ней еще рано – слишком уж туманно: клуб убийц. Люди, которые вступали в игру по очереди, используя один и тот же способ действий, вдохновленные одним и тем же кумиром – Человеком-гвоздем. Метод был чистой классикой: каждый убийца служил доказательством невиновности своих сотоварищей, нанося удар в тот момент, когда те находятся вне подозрений. Для такого сценария у него не было никаких оснований, кроме одного факта: каждому подозреваемому не хватало одного алиби. Лартиг мог убить Анн Симони, Редлих – Людовика Перно, а Ирисуанга мог действовать в Сент-Анн. Раз уж на то пошло, к ним можно добавить и Ди Греко в качестве убийцы Виссы – Эрван не исключал, что изначально клуб был квартетом.
С исторической точки зрения не известен ни один случай, когда серийный убийца оказался бы серией убийц, и Эрван мог сослаться только на один источник, да и то более чем зыбкий: старый фильм Анри-Жоржа Клузо «Убийца живет в доме 21», где трио убийц обеспечивает друг другу алиби. Между прочим, и возражений могло быть немало: познания убийцы в хирургии, его опыт моряка. Ни Лартиг, ни Редлих, ни Ди Греко, ни Ирисуанга не соответствовали профилю. Не говоря уже о физической неполноценности первых двух и болезни третьего…
Поэтому он предпочел промолчать и предоставить слово своим людям. Но лишь для того, чтобы услышать в очередной раз тот же припев. Ноль результата в больнице Сент-Анн: ни следа, ни свидетеля. Никаких признаков взлома в корпусе Брока. На видеозаписи никого из посторонних. Смахивает на колдовство.
Зато Сардинке с Крипо удалось нарыть интересный факт: один корпел над Перно, другой над Редлихом. Сверив результаты, они заметили неожиданную связь между двумя подозреваемыми.
– Перно числится как владелец нескольких видов огнестрельного оружия, – пояснил Фавини. – Он записан в клуб «Галени» в департаменте Ивелин, куда Редлих каждые выходные ездит тренироваться.
Эрван вспомнил, что старый брюзга встретил их с ружьем.
– Редлих большой поклонник спортивной стрельбы на скорость, – подтвердил Крипо, – у него минимум пять единиц оружия. По словам коллег из Центра научных исследований, репутация у него хуже некуда. В молодости, в Африке, он был скор на расправу. Ему даже запрещен въезд в оба Конго.
