133
После возвращения из «Сальпетриер» беспокойство не оставляло Гаэль. А на самом деле – после случая в лифте. Грязная кабина и санитар в маске у нее за спиной. В тот момент она не смогла определить, откуда взялась невыносимая тревога. Теперь она знала: человек из подъемника напомнил ей убийцу из Сент-Анн. Пусть она не видела лиц ни того ни другого. Может, их запах. Или само их присутствие…
После больницы, с неизменным Карлом на закорках, она решительно настояла на том, что поедет домой, а не в клинику в Шату. Негр перезвонил Морвану: разрешение было получено. Дойдя до своей лестничной площадки, она попросила его проверить квартиру, после чего заперла дверь, заключив их обоих в «зону обеспеченной безопасности». Конечно, кое-какие мыслишки у Карла мелькнули (репутация Гаэль неизбежно должна была дойти и до него), но пусть себе мечтает: ее теперь занимало совсем другое. Просто она умирала от страха.
Вторым рефлекторным действием было включить информационные каналы. На протяжении многих часов она просматривала по кругу все новостные выпуски и специальные репортажи о перестрелке в Локиреке – иногда ее называли «бойней на берегу розового гранита», – словно пытаясь увериться, что все было действительно кончено. Она видела носилки, пластиковые мешки для тел, обугленные развалины. Она отследила хронологию событий. Каждый раз подтверждалось, что Иво Лартиг, Себастьен Редлих и Жозеф Ирисуанга погибли во время вооруженного столкновения от руки одного-единственного человека: ее отца.
Но завершено ли расследование? Пусть тех убийц было действительно четверо (как и сказал Эрван), но где гарантия, что вообще их не было больше? Она попробовала связаться с братом: впустую. С отцом то же самое. Сволочи. Как запихать ее в дурдом или заклеймить позором, так они тут как тут, а сейчас, когда они ей нужны…
Она пошла за новой банкой диетической колы. Она была несправедлива: Морваны, отец и сын, всегда были рядом – даже когда она их не звала.
Чтобы добраться до кухни, Гаэль пришлось пройти через мини-гостиную, совмещенную с прихожей, – там в качестве часового расположился Карл. Втиснувшись в кресло, он играл в компьютерную стрелялку и, казалось, смирился с очевидностью: этой ночью ему не светило поиграть в «Телохранителя», как в фильме с Кевином Костнером и Уитни Хьюстон.
Гаэль взяла банку и вернулась в спальню. Отпила ледяной глоток, разглядывая краем глаза колосса. Даже это присутствие беспокоило ее: если все кончено, зачем он еще здесь?
Гаэль подошла к окну и оглядела пустынную улицу. В отсветах фонарей ей показалось, будто у стены ее дома притаилась тень. Одним движением она распахнула окно и наполовину свесилась наружу. Тут же две руки втащили ее назад и толкнули на маленький диван в ее спальне.
– Совсем сдурел, что ли? – нервно пискнула она.
И тут вспомнила, что Карл был призван защищать ее – прежде всего от нее самой. Ничего не ответив, он спокойно закрыл окно.
– Там какой-то человек, он вроде наблюдает за домом.
Он бросил на нее недоверчивый взгляд.
– Честное слово! – закричала она, поднимаясь. – Но я не уверена. После больницы мне кажется, что за мной следят.
Он медленно повернулся к ней: его манера двигаться и дышать соответствовала его мускульной массе – а это кое-что значило.
– Можешь спуститься посмотреть?
– Исключено. Я должен оставаться рядом с вами.
Слова в его устах производили впечатление больших глыб, катящихся по склону.
– А этот тип внизу? Он не твоя забота?
Карл покачал головой. Она знала, что он получает приказы непосредственно от отца. Преимущество: решения принимались мгновенно. Неудобство: он всегда дважды думал, прежде чем побеспокоить патрона.
В конце концов он неохотно полез в карман куртки и достал мобильник.
134
Когда зазвонил мобильник, Морван указал на карман куртки:
– Можно?
Сын все еще держал его на мушке. Вот уже десять минут они вели бессвязный разговор, а в качестве посредника выступал взявшийся неизвестно откуда девятимиллиметровый.
Подтверждение худшего: София уже поговорила с Лоиком, который, из стратегических соображений или по странности характера, до поры до времени скрывал свой гнев. Вместе с отцом он спустил весь портфель акций, а вот теперь, в парах вчерашнего кокаина, угрожал убить его.
Снова звонок.
Лоик никаких опасений у него не вызывал. Как все дети, не знающие ни в чем отказа, его сын и мухи бы не обидел. Особенно сейчас, когда он увяз в своих буддистских заповедях. Между прочим, выстрелить в человека означает перейти определенную черту, от которой Лоик был очень далек, – о чем сам не знал.
– Я могу ответить или нет?
Наконец Лоик дернул подбородком в знак согласия.
Карл. Человек, которому он доверил Гаэль.
– Проблема?
– Нет. Ну… ваша дочь думает, что видела кое-что.
– Что именно?
– Человека… который следил за домом… – Он заколебался. – Я не очень уверен…
– Где ты сейчас?
– В квартире. Рядом с ней.
Морван представил себе эту сцену, почти веселясь в душе: Гаэль, напуганная и разъяренная, наверняка стоит перед охранником, скрестив руки, вперясь в него своими ледяными глазами, а он, бывший легионер, разрывается между слишком блондинистой девчонкой и наводящим страх боссом.
– Внизу никого из наших нет?
– Я один. Вы же сами сказали…
– Знаю. Ты что-нибудь видел?
– В окно ничего, а я не хочу спускаться и оставлять ее одну.
– Кто сейчас может быть свободен?
– Ортиз.
– Вели ему приехать. Один из вас останется наверху, второй оглядится вокруг.
– Хотите поговорить с дочерью?
– Нет. Перезвони мне, когда все будут на местах.
Он дал отбой и посмотрел на Лоика, который так и не шевельнулся. Его лицо подергивалось в тике, а веки неодолимо смыкались. Странная смесь нервозности и сонливости.
– Если бы ты хотел выстрелить, ты бы это давно уже сделал, верно?
– Заткнись. Я хочу понять.
– Что?
– Как ты можешь использовать в своих махинациях собственных детей.
Морван подошел ближе. Палец Лоика на курке напрягся. Старик остановился: так и до беды недалеко.
– Послушай, – сказал он спокойно. – Ты был алкоголиком в том возрасте, когда пробуют первую сигарету. Ты подсел на героин в том возрасте, когда пробуют первый косячок. К совершеннолетию ты был бы уже ходячий труп.
– Ты забыл о моей поездке в Тибет.
