На Страсбургском бульваре они все уже были на месте, при исполнении, стояли группками у входа в метро. Завивальщики-распрямляльщики. Профессиональные бездельники. Продавцы воздуха. Дилеры всех мастей, и каждый, конечно же, с пушкой, чтобы его самого не замочили. Неразложимый сплав бабок и инстинкта выживания, незаконной торговли и лености, жестокости и радости жизни. Проклятые черномазые… На самом деле Морвану они были по сердцу.
Одним движением он стер текст, который сунул под нос Люзеко: обычный список продвижения по службе полицейских и их переводов на новые места. По Катанге ни одного международного дела не возбуждалось. Никто не спешил начать хоть какое-то расследование. Единственным приоритетом была эксплуатация рудников.
Задним числом он подумал, что Люзеко тоже, скорее всего, блефовал. Все его данные наверняка были лишь копией счета за чистку костюмов из соседней прачечной.
Два дутых главаря. Два бздуна, которые знали за собой столько грехов, что каждому было достаточно включить мобильник, чтобы другой наложил в портки. Жалкое зрелище.
В этот момент мобильник завибрировал у него в руке. Эрван.
31
– Что ты такое говоришь?
Эрван повторил свой рассказ: воронка от взрыва, поиски, находка перстня. По телефону он не мог швырнуть его в лицо отцу, но тон был именно такой.
– Успокойся, – бросил Морван своим зычным голосом, – ты полицейский. Твое дело анализировать факты.
– Не всякий полицейский обнаружит подобную улику на месте преступления.
– Это не мой.
– Ты забываешь, что мне он хорошо знаком. Семейный герб. Орел и лист папоротника.
– Мой у меня на пальце.
– Правда? Ты всегда утверждал, что на свете один такой. Символы нашего клана!
– Я врал.
Эрван замолчал. Нет худа без добра, – по крайней мере, всплывала правда.
– Это липа, – признался Морван. – Безделушка, которую можно купить где угодно в Финистере или на армориканском побережье.
– А зачем ты нам все это наплел?
Эрван успокаивался: уж лучше вранье, чем убийство.
– Потому что вы всегда презирали свои корни. Я подумал, что с этой штуковиной я придам больше веса вашему бретонскому происхождению.
Эрвана пробило на иронию.
– Ты хочешь сказать, что династии Морванов-Коаткенов не существует?
– Существует, но мы никогда не принадлежали к аристократии. Простые рыбаки. Что не помешало нам присоединиться к шуанам.
– Почему я должен верить тебе сегодня, если уж ты врал нам с самого рождения?
– Повторяю, перстень у меня на пальце. Можешь справиться по Интернету или у любого продавца сувениров, его можно достать где угодно. Я купил его после рождения Гаэль, в восьмидесятых.
– Мне не верится, что это случайность.
– Твоя роль не в том, чтобы верить, а в том, чтобы найти. Ты сделаешь анализ ДНК?
Завершив свое покаяние, Морван снова обрел властный тон.
– Бесполезно. Его достали из грязи. Кстати, тут все плавает в собственном соку. Ноль шансов найти что бы то ни было.
– Значит, сообщить тебе нечего. Версию с неуставными отношениями и посвящением можно забыть?
– Я бы скорее говорил о линчевании: Висса Савири был убит после того, как его пытали. И он был уже мертв, когда в него попал снаряд.
– Что еще тебе известно?
Эрван мог только поделиться предположениями: курсанта мучили в ландах, а потом убийца или убийцы засунули его тело в бункер.
– Подозреваемые?
– Курсанты «Кэрверека». Или они слетели с катушек, или хотели убрать лишнего свидетеля.
– Свидетеля чего? Тогда это предумышленное?
– Все возможно. Я не исключаю и постороннего убийцу, который там оказался. Вроде Фрэнсиса Хоулма.
[65]
– Ну, тебя просто несет.
Эрван не ответил, ему важнее было прежде всего разобраться в этой истории с перстнем.
– Ты написал общий отчет? – продолжил отец.
– Пока нет, но быстро сделаю.
– А пресс-конференция?
– Сегодня никак невозможно: нам нечем заткнуть им пасть.
Морван, все больше становясь Командором:
– Мне нужен детальный доклад мейлом к сегодняшнему вечеру. И ни слова зампрокурора, пока я его не прочту. Я с ней договорюсь. Пресс-конференция завтра утром, это последний срок, как бы ни продвигалось расследование.
Эрван поискал возражения, но Старик прав: откладывать дальше невозможно. Он повесил трубку и огляделся вокруг.
Они только что причалили к пристани, где были пришвартованы ETRACO базы, – окруженному камышами простому понтону с изъеденными тиной опорами. Эрван отошел в сторонку, чтобы позвонить отцу: на Сирлинге связи не было. Аршамбо окатывал водой палубу «Зодиака». Верни и Ле Ган помогали техникам перетаскивать ящики. Словно из детского лагеря вернулись.
Эрван сделал несколько шагов к берегу и обнаружил туристскую зону: симпатичные белые домики с синими ставнями и пышные гортензии на каждом пороге. Непостижимо, как это в месте, где столько потенциальных свидетелей, никто ничего не видел, ничего не слышал?
Он не поверил ни слову из объяснений отца, но и его собственные подозрения казались не слишком обоснованными. Если Старик был причастен к этому убийству – по какой-то невероятной причине, – он никогда бы не оставил на месте преступления столь личную вещь. Или же спохватился бы и не отправил сына на это дело. Подстава? Или просто другое кольцо, как отец и утверждал?
Эрван направился на пляж, снял башмаки и свел знакомство с влажным песком. Был отлив, и несколько кораблей сели на мель. Печальное и унылое зрелище, однако содержащее еще один ключ к здешним местам: этим кораблям было мало плавать по морю, а этим людям – ходить по песку, их объединяла глубокая связь. Нечто вроде слияния – древнего, от предков пришедшего единства с бретонской землей.
Он просмотрел сообщения. Мюриэль Дамас, Винк, родители Виссы… Он не хотел общаться ни с кем. Только сосредоточиться на расследовании.
Полицейский дошел до бухточки, окруженной соснами и кипарисами. Прибой нанес сюда кучу всяких отходов: обрывки снастей, куски полистирола, плавающие на поверхности деревяшки…
Снова зазвонил мобильник. Он с опаской глянул на экран: Клемант, патологоанатом.
– У меня есть новости.
– О чем?
– О ранах.
Эрван издалека глянул на своих спутников, рассаживающихся по машинам. Ящики и чемоданы исчезали в багажниках.
