Он все еще предавался своим размышлениям, когда заметил двоих мужчин внизу, ниже садов. Они не походили ни на пациентов, ни на санитаров. Еще меньше – на родственников, навещающих больного. Два негра в кожаных куртках, крепких, бандитского вида.
Завязывай со своими дилишками в Конге не то мы его тибе отрежым.
В одну секунду страх вернулся, узлом стянув внутренности. Комбатанты решили с ним покончить. Прямо здесь, на какой-нибудь аллее, ему отрежут язык или, хуже того, кастрируют. Чернокожие уже поднимались по террасам, следуя зигзагам, обозначенным изгородями. Лоик отступил под своды галереи и бросился бежать. Другая дорога, слева, вела к институтским огородам. Он провел там недели, перепахивая грядки, засевая, пропалывая сорняки. Лоик обогнул здание и спустился по тропинке до ухоженных цветников.
В глубине – буки и каштаны. Дальше – высокая старинная ограда. Быстрым шагом он пересек аллеи и дошел до стоящих рядами деревьев. В стене ни трещинки. А чего он ждал? Это же психиатрическая лечебница, а не курортный поселок.
Он уже слышал за спиной, как кожаные куртки касаются изгороди. У него мелькнула абсурдная мысль: документы он оставил в машине; если эти гады его угробят и бросят в Марну, никто не сможет его опознать. Другое соображение, еще более странное: его носовая перегородка была укреплена титановыми пластинами – подарок Серни; отец часто рассказывал, что можно идентифицировать трупы по номерам их кардиостимуляторов, по зубным протезам или грудным имплантам. А его – по пластине.
По его пороку.
* * *
Лоик двинулся вдоль стены, под которой располагался огород. Все ветераны Эскироля знали, что в институте есть подземные галереи. Теперь бо́льшая часть замурована, но через колодцы еще можно выбраться на улицу Сен-Морис. Именно так осуществлялись обмены между дилерами-посетителями и пациентами-лишенцами.
Он обогнул грядку с салатом и выбрался на главную тропинку, уводящую в дубовую рощу. В конце ее находилась будка с инструментами. Ключ всегда лежал слева на окошке. Он схватил его, отпер дверь. Мотыга, казалось, ждала его, как раньше. Он взял ее, зашел за халупу и отыскал чугунную плиту, на которой были выбиты буквы «IDC» (Инспекция каменоломен). Он вставил острие инструмента в центральное отверстие и, используя его как рычаг, приподнял пятидесятикилограммовый диск.
Лоик отбросил мотыгу в заросли и откинул плиту. Трава заглушила звук металла. За его спиной убийцы уже шли по аллее. Слишком поздно, чтобы закрыть проход. Он скользнул в колодец, надеясь, что они не заглянут за будку…
Спустился по ступеням и в несколько секунд добрался до дна. Первая галерея с небольшим наклоном вела к другим, расположенным на тридцать или сорок метров глубже. Еще до того, как оказаться на их уровне, он найдет колодец, чтобы подняться наверх.
Лоик шел быстрым шагом, чувствуя, как над ним смыкаются холод и влажность. С каждым метром становилось все темнее. Он щелкнул выключателем и понял, где находится. Сначала будет огромная пещера в форме креста, потом свод из разных материалов: песчаник, скальная порода, известковый раствор…
Он побежал. Электрические лампочки указывали ему путь. Новый зал, множество галерей. Выбрать самую широкую – ту, которая в свое время была предназначена для тележек, груженных камнем.
Земляной пол сменился бетоном. На стенах – мрачные граффити, оставленные либо рабочими, вкалывающими до полного изнеможения, либо пациентами, пустившимися в бега. Лоик все еще бежал, когда ему показалось, что он различает шаги позади. Он остановился и постарался прикинуть разделяющую их дистанцию. Невозможно: звук рикошетом отлетал от стен, а все его чувства словно оцепенели под воздействием страха, таблеток, безумия.
Он ошибся: отзвук не шагов, а дождя. Гроза долго собиралась и вот разразилась. В этот момент он увидел нарисованную на стене шкалу, позволяющую измерить уровень воды. Эта деталь напомнила ему, что подземный лабиринт окружен грунтовыми водами, напор которых подчиняется колебаниям уровня Марны. В случаях паводка или мощных ливней галереи затапливало до самого потолка.
Лоик снова перешел на бег. Ближайший колодец наверняка уже недалеко. Любая лестница – и он опять окажется в мире людей. Но шум нарастал, словно надвигаясь на него. Звуковая галлюцинация? Он продолжил путь. На память пришли легенды. Психи, которые сбежали и не сумели укрыться от бушующих вод. Бедолаги, которые утонули здесь и чьи растворившиеся кости, можно сказать, текут из водопроводного крана.
Он наддал. Все пропало. Кинулся в другую сторону, не зная, движется ли он к спасению или к собственной смерти.
Снова пещера в форме креста. Напротив него – три прохода. Он выбрал один наудачу, метнулся туда, по-прежнему не представляя, удаляется ли он от опасности или ошалело мчится ей навстречу. Пропитанный запахом мокрых камней и селитры, он сейчас сгниет, он…
Лицо его уткнулось в грязь. Стоило ему приподняться, в затылок уперся ствол.
– Кончен бал, птичка моя.
В его поле зрения возник негр, пока Лоик, стоя на коленях, пытался перевести дыхание. Как жаль, последним, что ему суждено увидеть на земле, будет эта мерзкая рожа. Плохая карма.
Он закрыл глаза и, дабы облегчить свой переход в промежуточный мир, сложил руки и начал читать одну из молитв «БардоТодол», тибетской Книги мертвых:
– О будды и бодхисатвы в десяти направлениях, вы, кто есть сочувствие…
Негр захохотал, к нему присоединился второй, стоящий за спиной Лоика. Столько лет искать Путь, столько усилий в поисках абсолюта, чтобы умереть в подземелье, у ног этих двух козлов. Плохая карма.
Прозвучал короткий щелчок. Лоик подумал, что это затвор оружия, но последовавшее за ним звяканье не вписывалось в картину.
Он открыл глаза и с изумлением обнаружил у себя на запястьях наручники.
– Кто… кто вы?
– А по-твоему?
Второй рылся в его карманах. И достал оттуда увесистый пакетик кокаина.
– Полиция мы, папаша! – проорал ему в ухо негр. – Наркополиция! – Он с улыбкой рассматривал пакетик. – Блин, да тут как минимум грамм десять. Загремишь по полной. С этого момента ты…
– Но… вы оба черные?
– А ты что думал, кретин? Что в полиции «один белый, другой черный»? За кого ты нас держишь? Мы тебе что, два веселых гуся?
34
– У вас очень своеобразная манера вести расследование, старина. Я уж и не говорю о замедленных темпах!
– Дело оказалось более сложным, чем думали поначалу.
Восклицание полковника отдалось щелчком в трубке:
– Но это же вы сами все усложняете! Вы вызываете на Сирлинг армаду техников, чтобы сделать работу, которая уже была сделана, а потом исчезаете на оставшиеся полдня. И никто не может с вами связаться!
– Я возвращаюсь на базу.
