– Не против начать завтра вечером?
– Какая программа?
Он хихикнул, доставая мобильник:
– Ты уже слышала о «беспределе»?
37
– Это так вы обзаводитесь друзьями?
Хлопоча, как курица-наседка, Аршамбо промывал раны Эрвана, сбегав предварительно за всем необходимым в медчасть. Именно он чисто интуитивно бросился искать его по школе, а потом прервал банную вечеринку. Ворвавшись в душевую, он вызвал отступление войск. Он никого не задержал и даже не опознал ни одного виновного, но спас парижского полицейского, и, на его взгляд, это было главным.
А сейчас можно было подумать, что он страдал вместо Эрвана. Всякий раз, прикасаясь ваткой к краю раны, он прикусывал губы, чтобы не закричать. Эрван, со своей стороны, не мог бы ни кричать, ни кусать что бы то ни было: его нижняя губа утроилась в объеме.
– Это они его убили, – выдавил он вязким голосом.
Аршамбо замешкался с одним из порезов. Эрван скривился. Офицер сделал ему укол анестетика, но боль не уходила. Он чувствовал, что подсохшая кровь стягивает кожу лица, как морская вода после купания.
– Мы их арестуем?
– У нас ничего нет. Только предположения.
– Ваши предположения здорово кровят, как мне кажется. – У него вырвался мальчишеский смешок.
Эрван отрицательно покачал головой. Он был вялым и расслабленным, но руки продолжали подрагивать.
– Их надо оставить на свободе. Рано или поздно они совершат ошибку.
– А еще раньше они вас прикончат. Я знаю этих парней, они не шутят.
Он перешел к компрессам. Эрван наслаждался передышкой, но вспышки жестокости продолжали сотрясать его череп. Удары сабо. Кабинки, полные крови. Шрамы… За этим зверством стояло присутствие Другого: Ди Греко. В Книге Иова Предвечный спрашивает у Сатаны: «…откуда ты пришел?» И демон отвечает: «…я ходил по земле, и обошел ее…»
[74]
В дверь постучали. Бранелек, Человек-на-костылях. Наконец-то…
– Ну?
– Обычный комп юнца, помешанного на авиации.
– Социальные сети?
– У Виссы была куча приятелей в Ле-Мане и несколько товарищей по аэроклубу. Я прочел переписку. Рутина.
Аршамбо, держа зеленоватую марлю, пропитанную физраствором, буркнул Эрвану:
– Не шевелитесь.
– Вы упали? – сыронизировал компьютерщик.
– Ага, в ду́ше. Девчонка есть?
– Официальной нет.
– А как с порно?
– Умеренное потребление. Без фанатизма.
– С каким уклоном?
Бранелек карикатурно отдал честь:
– Гетеро, мой генерал! Море спокойно и все путем!
Аршамбо накладывал повязки.
– Сделайте по минимуму, – посоветовал ему Эрван.
Он прикрыл веки. В прикосновении пластыря к марле было нечто противоречивое. Приятное и погребальное, успокоительное и тревожное. Его лицо замуровывали.
– Это все? – спросил он, поворачиваясь к Бранелеку. – Мы столько часов ждали твоего отчета…
– Нет. Есть кое-что странное.
Эрван снова открыл глаза.
– Одна папка не открывается. Эта штука под замком. Я был уверен, что сумею взломать к сегодняшнему вечеру, но…
– Хочешь, чтоб я вызвал специалистов из Парижа? – задал он провокационный вопрос.
– Да вы что? К завтрашнему утру закончу.
– У тебя есть представление, какой тип программы использован?
– Нет еще. Но что-то мощное. Возможно, программное обеспечение с Востока.
– Это распространенная техника?
– Вовсе нет. Такой тип запаролирования используется скорее в армии, в секретных службах.
– Ну вот! – выдохнул Аршамбо, откладывая свои инструменты с видом хирурга, закончившего пересадку сердца.
Эрван встал и направился к зеркалу в ванной. Нашлепка на правой брови, другая на виске, третья на ухе: он ожидал худшего. Нос распух. Губа разбита. В остальном – кровавые полосы скоро станут поверхностными корочками.
Бранелек продолжал рассуждать о «сверхсложной кодировке» и «военной кибернетике». Эрван подумал о давно отброшенной версии: мотив связан с прошлым Виссы или с другой тайной. Что-то не имеющее отношения ни к посвящению, ни к культу жестокости в К76.
Его коптское происхождение? Текущие события доказывали, что эта община проявляет активность в связи с терроризмом: они выступили продюсерами «Невинности мусульман», богохульного фильма, направленного против пророка Мохаммеда и вызвавшего волнения во всем мусульманском мире.
Висса – террорист? Крот, засланный в военную школу?
Это не выдерживало никакой критики. Эрван вернулся в комнату.
– А по религиозной части что-нибудь заметил?
– Ни черта. Наш друг вроде не был особо религиозен.
Перед глазами полицейского возник крест, вытатуированный на оторванном запястье.
– О’кей. Даю тебе еще одну ночь.
– Слушаюсь, шеф!
Айтишник исчез. Эрван отметил про себя, что с компьютерщиком он сразу перешел на «ты», а со своими тремя подручными до сих пор на «вы». Потом проглотил две таблетки обезболивающего и приготовил кофе. Комната со всеми компьютерами, принтерами, мониторами и нагревателем все больше напоминала их кабинет в Угро. Он подумал о Крипо – тот сможет продержаться без него до завтрашнего дня.
Аршамбо предложил пойти поужинать, но Эрвану есть не хотелось, к тому же и речи не могло быть, чтоб он демонстрировал свои раны в столовой. По правде, он мечтал только рухнуть в постель. Отпустил лейтенанта и устроился за своим ноутбуком. В тишине комнаты он чувствовал себя как в коконе. Болеутоляющее обволокло его. Таблетки начали действовать. Снаружи наступала ночь и опечатывала вечер…
Он больше не думал ни о безумной жестокости в душевой, ни о мерзкой роже Горса (где он? Где ему оказали медицинскую помощь?). Он вновь видел адмирала с паучьими руками, головой призрака и слишком разросшимися костями. Эта школа одержима его духом.
* * *
Интернет, новый поиск по Ди Греко.
К концу часа переходов по ссылкам, выяснения связей и дедуктивных выводов ему удалось воссоздать, хоть и в сильно усеченном виде, искомую биографию. Отец Пьерфранческо, родом из Ломбардии, обосновался во Франции в пятидесятых годах. После многих лет службы на заморских территориях, то есть в бывших колониях, принял французское гражданство и закончил карьеру в качестве пехотного майора в Джибути. Жан-Патрик, родившийся в сорок третьем, вырос на французских заморских территориях: остров Майотта, Французская Гвиана, Гваделупа. После воздушно-морской школы в Рошфоре он в 1967 году окончил Сен-Сир – первым в выпуске. Начиная с этого момента информация о нем становится скудной и разрозненной. Его карьера окутана тенью. Военный стратег? Шпион? Тайный консультант? В восьмидесятых годах он оказывается на посту командующего крупными морскими судами, потом становится советником по кадрам при проведении важнейших операций: он участвовал в войне в Заливе, но выяснить его истинную роль не представлялось возможным.
