Песчаные насыпи, за ними грохот прибоя. Добыча была рядом. Слегка воспрянув духом, он вскарабкался на дюну и обнаружил, что начался прилив. Волны накатывались и разбивались всего в нескольких десятках метров перед ним.
Никого. За спиной – предупредительные крики. Эрван упал на колени, когда белая вспышка разорвала небо. Снаряд. Нет, осветительная ракета. Патруль приближался к пляжу и освещал зону.
Он обвел берег взглядом. В двухстах метрах слева виднелся беглец. Эрван поднялся и двинулся к нему, хотя вокруг уже с шипением падали искры.
Пятьдесят метров. Темнота возвращалась. Тридцать метров. Беглец спотыкался, как пьяный, то спускаясь к волнам, то выбираясь обратно на пляж. Все время на грани падения. Десять метров. Эрван бросился и припечатал его к земле. Оба покатились в пену прибоя. Он ухватил его за ворот и перевернул.
– Кто ты? – проревел он.
Никакого ответа. Он не видел лица, скрытого в тени. Волны подбирались к ним и лизали тела. Ветер нес запах серы.
– КТО ТЫ?
Эрван заносил кулак, когда взвилась новая ракета. Под вспышкой он узнал это лицо: где-то он его уже видел, но совершенно не мог вспомнить, где именно.
– Откуда ты?
– Меня зовут Фразье. Я с «Шарля де Голля»!
Один из тех, с кем он столкнулся на авианосце в коридорах, залитых красным светом.
– Почему ты за мной шпионишь?
От белого костра в небе по пляжу шла рябь. Эрван с такой силой вцепился в ворот моряка, что чуть того не придушил. Солдаты выскакивали сразу со всех сторон. Оставалось всего несколько секунд, чтобы вытянуть из него хоть слово.
– Говори, мать твою!
– В ночь пятницы… я кое-что видел…
– Где? На «Шарле де Голле»?
Новая ракета взорвалась.
– ГОВОРИ!
– Кое-кто вышел в море… На ETRACO…
– КТО?
Вспышка отразилась в зрачках парня. Эрван видел, как дрожат его губы. Позади него вода покраснела и стала похожа на кипящий металл.
– ОСТАВЬ ЕГО И ПОДНИМИ РУКИ!
– Кто вышел в море? КТО?
– ОСТАВЬ ЕГО, ИЛИ БУДЕМ СТРЕЛЯТЬ!
Полицейский поднял руки. Все пропало. На гребне дюны шеренга солдат держала его на мушке, выделяясь на фоне ослепленных серой сосен.
В этот момент Фразье выпрямился и схватил его за воротник.
– Ди Греко, – выдохнул он ему в ухо. – Ди Греко отправился на берег в ту ночь!
40
Бар назывался «В сторону Вама».
[76]
Он начал свои поиски ближе к вечеру. Расспрашивал портье, барменов, угрожал хозяевам, вырывал обещания: если кто заметит этой ночью Гаэль, пусть немедленно ему позвонит. Потом продолжил с консьержами роскошных гостиниц, посетил клубы, где устраивали групповухи, и мрачные бары правобережья – но они еще не открылись.
Никто не видел его дочь. Ни у кого не было ни грана информации. Или никто не хотел ему говорить.
Может, ему уже не хватало ловкости или убедительности. Именно это он и твердил себе всякий раз успокоения ради, усаживаясь за руль «фольксвагена-гольф», который позаимствовал на штрафной стоянке в Баларе. Метод Куэ: убедить себя, что Гаэль где-то развлекается и просто хочет от него это скрыть.
Тот факт, что она исчезла, сам по себе тревожным не был, – в конце концов, она совершеннолетняя и устраивала ему еще и не такое. Беспокоило другое: что она ускользнула от его ищеек. Морван знал свою дочь: ее не смущало, что за ней следят, напротив, мысль, что отец будет в курсе ее выходок, должна была ей нравиться. Самым большим его страхом было то, что она могла ввязаться в дерьмо, которое не сумеет контролировать. Проституция могла завершиться удачным браком, но и местом на кладбище.
Благодаря парням из внутренней безопасности у него было достаточно отчетливое представление о ежедневном времяпрепровождении Гаэль. Профессионалкой она вовсе не была. Торговала собой в одиночку, нерегулярно и всегда во имя своей мечты. Все ее партнеры были в той или иной степени связаны с кино. Или с большими деньгами – что в принципе одно и то же.
Если до завтрашнего утра он ничего не найдет, то объявит большие маневры с привлечением тех средств, которые ему обеспечивал его статус. Но это все равно что кричать на всех перекрестках: «Моя дочь шлюха». Или же: «Я не хозяин в собственном доме». А уж если занимаешься безопасностью, начинать надо с себя.
Устроившись в баре, он поднял глаза и оглядел окружавшее его темное полупустое пространство – сама мысль, что можно засадить себя сюда на всю ночь, чтобы развлечься, казалась ему совершенно непостижимой. Он заплатил за свою воду и пошел к выходу.
Направляясь к машине, он перебрал в уме остальные заботы. Он соврал Эрвану: перстня у него больше нет. То ли он потерял его в прошлом месяце, то ли его украли. Зачем? Чтобы подкинуть на место преступления?
Эта история с «Кэрвереком» приобретала странный оборот. Сначала звонок от Ди Греко. Уже много лет он не видел адмирала, с его вытянутым угловатым черепом. Вообще-то, следовало послать подальше эту поганую жердь, но он решил поступить прямо противоположным образом и поручил дело собственному сыну. Подумал, что подвернулся прекрасный случай отослать Эрвана в момент самоубийства Маро. Неужели впервые в жизни инстинкт его подвел?
Теперь расследование приобретало личный характер. Удар был нанесен через старинного партнера, что вынудило его вмешаться, пусть и не впрямую, а уж когда на месте преступления обнаружился компрометирующий его самого предмет… Коварные замыслы?
Он и километра не проехал, как в голову пришли новые аргументы, питающие его паранойю. Сначала книга, которая грозила раскрыть его прошлое, потом смерть Нсеко – а это, что ни говори, изменит расклад в Катанге. А теперь еще история со скупкой акций «Колтано» или вообще непонятно с чем… Не говоря уж о послании, полученном Лоиком. Завтра же нужно еще раз наведаться к Люзеко: мужик с шиной на шее наверняка что-то разведал…
Он начал задаваться вопросом, а не связаны ли между собой все эти события? И не дирижирует ли ими человек или группа, решившая с ним покончить? Кто именно? У него столько врагов…
Размышления за рулем рефлекторно привели его в родную дыру: площадь Бово, МВД. Закончить ночь в кабинете, а с утра начать по новой? Нет. Он должен продолжить поиски, но сперва нужно поесть. Он направился к отелю «Бристоль» в нескольких сотнях метров от министерства.
Портье, готовый отогнать машину. Ключи. Стеклянный тамбур. Когда он проходил через холл, консьерж попытался спрятаться за своей стойкой. Морван вспомнил, что наехал на него несколькими часами раньше. Дружески помахал ему рукой: воинственное настроение его покинуло.
