– Ты должен заверить каждую страницу.
Он взял ручку и подчинился. Каракули сопровождались скрипом золотого пера и позвякиванием наручников.
– Ты не прочтешь?
– Нет.
Пока он завинчивал колпачок, дьявол убрал в сумку подписанный контракт.
– Ты сделал правильный выбор.
– Для кого?
– Для детей.
Звяканье наручников продолжилось. Его лежащие на коленях руки дрожали. Конечно же, чтобы не показать, будто она это заметила, София отвела глаза и закрыла сумку. Она встала, и в жалком кабинете повеяло ее царственным присутствием.
Но красота жены больше его не трогала. Это как слушать по радио хит, который когда-то так любил: ноты, аранжировка, голос все те же, но былое очарование исчезло. Время все разрушило.
В ту самую секунду, когда он почувствовал себя затерянным в пустыне без надежды и чувств, она провела рукой по его волосам.
– Жаль, что Джеймса больше нет с нами, – тихо проговорила она.
Это простое замечание доказывало, что она знала его лучше, чем кто бы то ни было. Джеймс Серни, его названый отец, друг, любовник, умер от инсульта три года назад. Лоик разрыдался. Отчаянно, без удержу и без стыда, словно ему вырвали сердце. Через несколько секунд он осознал, что София гладит его по затылку. Это был жест ласки, без всякой задней мысли.
Он поднял голову и увидел свое отражение в ее глазах: ужасная маска отчаяния.
– Я подумал… – залепетал он, шмыгая носом, – у тебя с собой есть?
София бросила пакетик кокаина ему в лицо и вышла из кабинета.
45
Эрван так и не ложился.
После того как было обнаружено тело Ди Греко, он вместе со своей командой ждал на борту авианосца прибытия судмедэкспертов. Их проводили в офицерскую столовую и, можно сказать, заперли внутри. На протяжении многих часов Эрван и его спутники молчали и бесконечно пили кофе: каждый пытался переварить катастрофу. Сжимаясь от приступов вновь проснувшейся боли, Эрван понимал, что переживает один из худших моментов своего существования, а их уже насчитывалось немало. Он решил не звонить отцу, пока окончательно не прояснятся обстоятельства смерти адмирала.
Специалисты из техслужб прибыли около четырех часов утра на вертолете. Офицеры, ответственные лица, политики следовали за ними – все в панике. Самоубийство на борту французского военного корабля номер один – это не по правилам. А параллельно шли поиски близких родственников, которых следовало предупредить. Никого не нашли. Во всяком случае, ни супруги, ни детей. Как Дракула, Ди Греко жил один в своем замке.
В шесть часов, введя в курс дела Невё и его подручных, Эрван реквизировал один из «дофинов», чтобы вернуться на континент, – тело адмирала будет перевезено после тщательного обследования места происшествия. Его команда дружно бросилась следом за ним, чтобы минуты лишней не оставаться на этой проклятой посудине (даже Аршамбо расстался со своим ETRACO).
Во время полета Эрван так и не разжал челюсти, продолжая тасовать факты в надежде нащупать правдоподобное объяснение.
Первое: Жан-Патрик Ди Греко, виновный в смерти Виссы Савири, почувствовав, что его вот-вот разоблачат, предпочел уйти из жизни. Его самоубийство является формой признания и ставит окончательную точку в расследовании. Он ненавидел такого рода выводы. Ему это напоминало шутку студентов-медиков: «Операция прошла хорошо. Пациент скончался». Поступок адмирала никак не разрешал основных несоответствий данного сценария: отсутствие мотива, физическая слабость…
Еще одна гипотеза всплыла в голове копа – как ни странно, раньше он о ней и не думал: Виссу Савири могли пытать и убить непосредственно внутри тобрука. В таком случае снаряд сыграл убийце на руку еще в одном: взрыв разнес место преступления и стер все следы.
Вернемся к Ди Греко. Другой сценарий – можно сказать, обратный – тоже возможен: адмирал, предчувствуя угрозу, которую могут представлять для курсанта Лисы, хотел защитить его или, по крайней мере, утихомирить свои войска. Не преуспев в этом, он покончил с собой из-за угрызений совести – или потому, что не мог смириться с провалом своих методов: его люди вышли из-под контроля, он просто открыл ящик Пандоры. Эта версия тоже хромала: зачем приносить в жертву именно этого парня? Откуда столько садизма? И эти странные увечья? И как Ди Греко, абсолютный хозяин школы, не сумел сдержать Лис?
Между этими двумя версиями Эрван мог придумать и кучу промежуточных. Ди Греко не убивал Виссу собственными руками, но подговорил своих подопытных запытать его до смерти; осознав, что «беспредел» зашел слишком далеко, он застрелился. Или же он подтолкнул Виссу выдержать любые испытания и молодой солдат сам захотел выйти за границы собственной выносливости, приняв, если можно так сказать, запрограммированную смерть. Но ни одна из этих теорий не совпадала с профилем убийцы: человек под властью глубоко укоренившегося безумия, обладающий медицинскими познаниями, страдающий сексуальной фрустрацией и с серьезными садистскими наклонностями.
Куда бы ни вели эти рассуждения, возвращались они к одному и тому же уравнению: отбытие адмирала на берег в пятницу плюс его последующее самоубийство равнялись признанию Ди Греко виновным – или, по крайней мере, соучастником в убийстве. Именно это и заявят официальные власти на пресс-конференции через несколько часов.
Самым странным была записка, оставленная адмиралом: «Лонтано». В ожидании, пока прибудет научная команда, Эрван порылся в Интернете. Получил немало ответов, но ни один из них не увязывался ни с делом, ни с поступком Ди Греко.
Лонтано означало «далеко» по-итальянски. Ди Греко был родом из Ломбардии, но может ли это служить достаточным объяснением?
Лонтано было также названием одного из произведений музыканта двадцатого века Дьёрдя Лигети. Эрван даже не поленился прослушать несколько отрывков: тягучие долгие ноты, выплывающие из диссонирующего бесконечного аккорда. Вспомнил ли Ди Греко этот пассаж в момент, когда собирался разнести себе череп? Вряд ли.
Еще так называлась куда более зажигательная мелодия Эннио Морриконе – в семидесятых годах он вел на французском канале прелестные музыкальные вечера, озаглавленные «На закате пятого дня». Эрван слабо себе представлял, что адмирал насвистывает этот мотив перед тем, как спустить курок.
«Лонтано» было также названием французской музыкальной продюсерской фирмы, английского музыкального фестиваля, испанского транспортного агентства, песни Луиджи Тенко, дистрибьютора пряностей и марки джинсов… Короче, как всегда с «Гуглом», единственный вывод: данное слово могло обозначать все, что угодно, в том числе не пойми что.
Вернувшись на базу, Эрван взял машину и отправился на поиски аптеки: боль точками вспыхивала по всему телу, как огни фейерверка. Деревня находилась всего в нескольких километрах. В мелькании стеклоочистителей вскоре предстал настоящий «кэр»:
[82]
гранитные здания и синие ставни, прекрасные и в то же время мрачные.
