Так, решил я, должно быть, все дело в том, что какие-то материалы оказались в не предназначенных для них ящичках. Что ж, в любом хозяйстве рано или поздно приходится наводить порядок. Видимо, пришла пора и мне разобраться в своем комоде.
Я взял недельный отпуск и уехал на дачу. Семь дней я не включал телевизор, не читал газет и ни с кем не разговаривал. Я был занят ревизией содержимого своей памяти-комода.
К ужасу своему, я обнаружил, что в ящиках комода скопилось столько материалов, что годы ушли бы лишь на то, чтобы бегло просмотреть их все. Но главная проблема заключалась даже не в этом, а в том, что, глядя на некоторые ящички, я уже не мог вспомнить, что в них хранится и для чего я вообще когда-то их завел. «Собачья шерсть», «Хрустальная коза», «Бухта слез», «Снежный призрак». Что, скажите на милость, может находиться в ящичках с подобными надписями? Признаюсь, мне даже заглядывать в них было страшно.
К исходу недели мне так и не удалось разобраться в своем хозяйстве. Хуже того, пытаясь разложить все по местам, я окончательно все перепутал. И, как результат, отказала автоматическая система открытия требуемых ящичков.
Я пребывал в состоянии полнейшей потерянности, поскольку сам уже не мог контролировать процессы, происходящие в моей памяти-комоде. Я не имел представления о том, что за информация выскочит в следующую секунду из того или иного ящичка. Но мне пора было возвращаться в город, где меня ждали моя работа, мой шеф, моя жена… Простите, это ошибка: у меня нет и никогда не было жены.
Единственное, что я сделал, прежде чем покинуть дачный домик и вновь окунуться в реальный мир, который теперь пугал меня, почти как геенна огненная, — это внимательнейшим образом просмотрел все ящички, дабы убедиться, что ни на одном из них нет бирки с надписью «Суицид». Хотя, конечно, это было слабым утешением — я перевернул все с ног на голову в своем комоде, и мысль о самоубийстве могла оказаться в самом неожиданном месте.
После того как рухнула система, которую я считал непосрамимой… — то есть я хотел сказать непогрешимой, — жизнь моя покатилась под откос. И самым ужасным было вовсе не то, что я путал имена своих знакомых, номера телефонов и автобусные маршруты. И не то, что на меня стали странно посматривать те, кто прежде встречал с неизменной улыбкой. И даже не то, что после того, как я завалил пару беспроигрышных дел, шеф усадил меня за обшарпанный стол в дальней комнате офиса, где я должен был заниматься забыванием старых комплиментов… Простите, подшиванием старых документов. Весь ужас заключался в том, что я начал терять чувство реальности. Ткань бытия вокруг меня рвалась в клочья. Да и дней связующая нить также оказалась до безобразия непрочной. Я не знал, сколько ангелов может разместиться на кончике иглы. Не понимал, чем Империя Солнца отличается от Страны Советов. Недоумевал, чего ради Лютер запустил в Дьявола чернильницу. Я даже не помнил, что было прежде: курица или яйцо?.. Или, может быть, петух?
А кто затеял охоту на снарка? И, собственно, что собой представляет этот самый снарк? Что в нем ценного: шкура, жир, спермацет?..
Пытаясь удержаться на грани реальности, хотя бы в пределах того, чтобы стороннему наблюдателю казалось, что со мной все в порядке, я стал прилагать все усилия к тому, чтобы не позволять ящичкам моего комода открываться самопроизвольно. Я внимательно следил за комодом и, как только в ответ на какой-то внешний разрыхлитель… раздражитель тот или иной ящичек пытался выскользнуть из своей ячейки, я тут же подхватывал его и быстро задвигал на место. Занятие это требовало огромной сосредоточенности и отнимало так много времени, что я почти не обращал внимания на то, что происходило вокруг. В итоге одни начали считать меня мрачным мизантропом, другие — самовлюбленным кретином.
Случалось, что, когда выскакивало одновременно несколько ящичков, я не успевал все их подхватить. И тогда их содержимое рассыпалось и перемешивалось. В такие моменты я сам себя боялся. А со стороны то, что творилось со мной, должно было выглядеть и вовсе полнейшей дичью. Конечности мои начинали совершать непроизвольные, абсолютно не согласованные между собой движения, смахивающие на пляску куклы-марионетки, зависшей в руках вусмерть пьяного кукловода. Выражения лица сменяли одно другое со скоростью, которой позавидовал бы профессиональный мим. А сопровождением всей этой невиданной клоунаде служил бурный поток из разорванных фраз и бессмысленного набора слов, удержать который я был не в состоянии. Стараясь как можно скорее положить конец этому безумию, я хватал все, что подворачивалось под руку, и заталкивал в ящики, уже не пытаясь разобраться, соответствует ли содержимое маркировке.
Однажды, когда, оставшись в одиночестве, я в очередной раз предпринял заранее обреченную на провал попытку навести в комоде хотя бы какую-то видимость порядка, я обнаружил в ящике с маркировкой «Рабочий стол» раздавленный окурок. Окурок никак не мог принадлежать мне, поскольку я вообще не курю. Откуда же он появился в моем «Рабочем столе»? Так и не найдя ответа на этот вопрос, я кинул окурок в ящичек с названием «Хлам» и постарался забыть о нем.
Но оказалось, что это было только начало. На следующий день я нашел в ящичке «Планы на будущее» — даже в сложившейся весьма непростой ситуации я внимательно следил за его содержимым — старый черепаховый гребень с тремя сломанными зубьями и клочком грязных седых волос. Вид у гребня был омерзительный. И, наверное, не имеет смысла говорить о том, что прежде я его никогда не видел.
Уже через неделю, какой бы ящичек комода я ни открыл, меня почти наверняка ожидал неприятный сюрприз в виде выдавленного тюбика зубной пасты, разжеванной зубочистки, сломанной искусственной челюсти, грязного носового платка, нестираных носков или чего-то еще в том же роде. В ящичке «Парковое хозяйство» я как-то раз обнаружил презерватив, к счастью, неиспользованный. В ящичке «Досуг» несколько документов слиплись из-за жвачки, которую кто-то в него выплюнул. А на бумаги в ящичке «Комплексные проблемы» кто-то и вовсе помочился.
Создавалось впечатление, что окружающие меня люди приспособились использовать мою память в качестве мусорной корзины. И чем дальше, тем больше всевозможного мусора и никому не нужных, использованных вещей летело в ящички моего комода. И что мне было с этим делать? Выкинуть их было некуда, а чем больше ящичков я отводил под хлам, тем быстрее превращался из интеллектуала в мусорщика. Я попытался было прятать мусор под нужными мне материалами, но это привело к тому, что спустя какое-то время я уже и сам не мог разобраться, что в комоде действительно принадлежит мне, а что было подкинуто.
Я все больше теряю связь с растительностью… Или с действительностью?.. И виновата в этом моя исключительность… Или же относительность?.. Поправьте меня, если я не прав, — сам я уже почти ничего не понимаю…
Пробуждаясь в предрассветной мгле, пытаюсь отыскать в себе жгучее чувство надежды, но обнаруживаю лишь горький осадок сна… Нет, это не мои слова. Просто снова выскочил ящичек в правом верхнем углу комода, на котором написаны только две буквы «ОЭ».
Кто бы мне сказал, что это означает?
