На сцене появился знакомый персонаж — сонинспектор Сотиков.
– Геноссе Беггер! — Сотиков по-дружески обнял его за плечи. — Мои поздравления!
– Я не хотел, — едва слышно проговорил Беггер.
– Разумеется, не хотели, — уверенно подтвердил сонинспектор. — Этот человек напал на вас, когда вы спускались по лестнице. Вы действовали строго в рамках допустимой самообороны. У нас множество свидетелей. — Широким жестом руки сонинспектор обвел свои подчиненных.
– Это он, — взглядом указал на Игоря Беггер.
– Я знаю, — снова кивнул сонинспектор. — Признаться, я до последнего не верил, что нам удастся его взять.
– Нам? — Через плечо Сотикова Беггер глянул на лестницу, где двое сонполицейских укладывали на носилки безжизненное тело Игоря. — Он жив?
– Конечно, жив, — даже не посмотрев назад, ответил сонинспектор. — Но от нас ему уже не уйти. Теперь мы контролируем его сон.
– Сон? — изумленно уставился на сонинспектора Беггер. — Все это только сон?
– Снимите браслет, геноссе Беггер.
Беггер смотрел на Сотикова так, будто сонинспектор предлагал ему сделать харакири.
– Смелее, геноссе, — видя нерешительность Беггера, подбодрил его Сотиков. — Вы сразу получите ответ на все свои вопросы.
Не отводя взгляда от лица Сотикова — он все еще пытался понять, не шутит ли сонинспектор, — Беггер медленно поднял руку, расстегнул замок браслета и стянул его с руки. Серебристый браслет повис на указательном пальце. Беггер протянул его сонинспектору. Сотиков качнул головой из стороны в сторону. Беггер так и не успел понять, что означает сей жест.
* * *
Беггер находился в своей квартире. Он полулежал в кресле с откинутой назад спинкой, а напротив него, на стуле, загораживая спиной две трети настенного скрина, сидел сонинспектор Сотиков.
– Как самочувствие, геноссе Беггер? — участливо поинтересовался Сотиков.
Сонинспектор уже не был похож на оживший манекен.
Беггер выпрямился в кресле и провел пальцами по лбу. На запястье блеснул серебряный браслет пи-компа. Беггер вспомнил все.
Он действительно работал в корпорации «Хаммер», но не консультантом по лицензиям, а инспектором службы безопасности. В течение двух месяцев он пытался выследить чужака, то и дело мелькавшего среди приглашенных лиц на сонконференциях корпорации. Руководство подозревало, что это шпион конкурентов, а что еще было думать, если таинственному незнакомцу с удивительной легкостью удавалось обходить все секретные системы допуска, обеспечивающие безопасность сонконференций? Схватить чужака не удавалось — он исчезал так же внезапно, как и появлялся.
– Он не шпион, — сказал Беггер. — Просто чудак, путешествующий по снам.
Сотиков усмехнулся.
– Я с ходу могу назвать с десяток статей Правового уложения о корпоративной деятельности, которые он нарушил.
Беггер работал под прикрытием. Легенду ему придумали коллеги из сонполиции. Вместе они разработали план, который должен был вывести их на чужака. «Хаммер» хотел избавиться от потенциального шпиона, а сонполиция давно уже охотилась за наглецом, решившим, что ему дозволено видеть сны. Просто видеть, а не покупать их.
– Кто он на самом деле? — спросил Беггер.
– Этого мы пока не знаем, — пожал плечами Сотиков. — Теперь, когда его сознание заблокировано в зоне сна, нам остается только ждать.
– Ждать чего? — не понял Беггер.
– Когда его персональный пи-комп пошлет вызов на станцию «Скорой помощи».
– Могу я с ним поговорить?
Сотиков удивленно приподнял бровь.
– Зачем?
Беггер ответил не сразу. И не то, что хотел сказать вначале.
– Может быть, он сознается, кто он такой. Какой смысл хитрить, если через несколько часов все и так станет ясно?
– Он не отвечает на вопросы.
Беггер встал и прошелся по комнате. Взял со стола коробку из-под имитатора сна, покрутил ее в руках и кинул на место.
– Я был уверен, что все происходит в реальности.
– На том и был построен расчет, — кивнул Сотиков. — Ты получил новейший имитатор сна, пока еще не поступивший в продажу, поэтому твой сон непременно должен был заинтересовать этого Игорька.
– А может быть, и сейчас мы всего лишь видим сон? — задумчиво произнес Беггер.
Решив, что приятель шутит, Сотиков усмехнулся.
– Мне этот сон нравится. Я всю жизнь мечтал стать сонинспектором.
– Серьезно? — удивленно посмотрел на него Беггер.
– Абсолютно, — подтвердил Сотиков.
– А что, если на самом деле ты всего лишь мойщик окон?
– Что значит «на самом деле»? — непонимающе наморщил лоб сонинспектор.
– В том сне, который кто-то другой считает реальностью.
Сотиков озадаченно почесал за ухом.
– Не пойму, куда ты клонишь?
– Ты когда-нибудь снимал браслет с пи-компом?
Сотиков машинально глянул на запястье, украшенное широким, с едва уловимым зеленоватым оттенком браслетом.
– Нет. А зачем?
– Ну, хотя бы для того, чтобы убедиться в том, что твоя жизнь — это не сон, сработанный в «Макросне».
Сотиков криво усмехнулся.
– Можно подумать, ты свой браслет снимал.
– Нет, но собираюсь это сделать.
– Когда?
– Сейчас.
Беггер подцепил ногтем замок браслета на руке.
– Не делай этого, Максим.
Беггеру только показалось или в голосе сонинспектора Сотикова в самом деле прозвучала угроза?
Замок не желал открываться. Беггер выдернул ящик письменного стола, но там лежали только бумаги и информационные диски. Взгляд скользнул по столу. Найдя то, что требовалось, Беггер схватил коробку из-под имитатора сна и снял с нее крышку. Подцепив углом крышки замок, Беггер рванул его вверх. Сухо хрустнул треснувший пластик, но замок все же раскрылся. Беггер снял браслет и аккуратно положил его на угол стола. Последним, что увидел Беггер, было выражение благоговейного ужаса, застывшее на лице сонинспектора Сотикова.
* * *
Беггер сидел на берегу лесного озера с удочкой в руках. Клевало плохо, но Беггер не столько рыбачил, сколько любовался игрой солнечных бликов, скользящих по поверхности воды. А еще он ждал, когда придет Игорь. Для себя Беггер решил, что, если в течение трех дней Игорь не объявится, он сам отправится на его поиски.
Тишина стояла такая, что казалось, будто в ушах звенит. Только тихо плескалась волна, набегавшая на песчаный берег. Вокруг не было ни души, и Беггер был этому безмерно рад. Пару раз к нему уже наведывались сонполицейские, но избавиться от них оказалось на удивление просто. Достаточно было прикрикнуть строгим голосом:
