– Или она здесь не одна, – закончил мысль сержанта Петрович. – Я думаю, тут в каждом дворе есть своя маленькая информационная башенка.
– Почему же мы их не видим? – спросил Стецук.
– Вот! – указал на ефрейтора пальцем Синеглаз. – Отличный вопрос! Сразу видно, что ефрейтор Стецук не зря посещал теоретические занятия!
– Я тоже посещал, – обиженно произнес Муратов. – А все равно не пойму, как башню можно спрятать? Она ж здоровая. И блестит.
– Петрович, – вопросительно посмотрел на Синеглаза Макарычев. – Народ хочет знать.
– Да, господа, – довольно, будто в предвкушении чего-то очень и очень значительного, потер руки Петрович. – Мои соображения носят пока чисто теоретический характер. Но, полагаю, в самом ближайшем будущем все мои догадки блестяще подтвердятся. Сегодня мы с вами столкнулись с удивительным явлением, которое я бы назвал «Культивацией информационных башен по-русски».
– Во как! – изумленно вскинул брови Портной. – Культивация!
– Именно так, – подтвердил Синеглаз. – Ход моих размышлений, господа, чрезвычайно прост. Следите за ним, и вы сами все поймете. Что мы имеем… – Петрович поднял растопыренную пятерню. – Первое – оторванный от всего мира поселок с населением около тридцати человек… – Петрович загнул палец. – Это я на глаз прикинул, по дворам. Второе… – Петрович загнул второй палец. – Споры информационных башен, которые начали прорастать в этом близком к богу, но забытом людьми месте. Третье, – к двум загнутым присоединился третий палец, – местные жители уяснили, что башни способны обеспечить их всем, что они только пожелают. Четвертое, – загнут четвертый палец, – им стало известно, что в России башни нещадно изничтожаются. Так что же им остается? – Петрович показал оставшийся не загнутым большой палец. – Спрятать башни, чтобы их никто не нашел. Наши бедные болотные жители старались как могли и, надо признать, добились отличных результатов. Единственное, чего они не учли, – Синеглаз еще раз приподнял отставленный большой палец, – или, скорее всего, просто не знали – того, что информационные башни легко засечь по активности информационного поля. Убедительно?
– Убедительно, – за всех согласился Макарычев. – Вот только я так и не понял, куда же отшельники спрятали башни?
– Найти ответ на этот вопрос очень легко, если попытаться рассуждать так же, как они. Меня поражает то, как быстро аборигены уяснили принцип действия системы информационных башен и сделали из своих наблюдений совершенно правильные выводы. Поистине, на такое способен только русский человек.
– Ага, – кивнул Стецук. – Особенно когда хочет что-то спрятать.
– Вот! – снова указал на ефрейтора пальцем Синеглаз. – Я про то и говорю! «Культивация информационных башен по-русски»! Нашим отшельникам малек знаний не хватило, чтобы придумать, как информационное поле экранировать.
– Я с ходу могу предложить несколько способов, – сказал Дробинин. – Но как спрятать саму башню?
– Точно, Петрович, – пробасил Герасим. – Давай, не томи душу. Что там у тебя?
– Все очень просто, господа, – Синеглаз довольно улыбнулся и еще раз потер руки. – Нам с вами известно, что информационные башни растут как вверх, так и вниз. С одинаковой скоростью. Для создания и поддержания информационного поля достаточно одной высокой башни. Остальные могут оставаться низенькими, при условии, что их обратный рост, – палец Петровича уперся в дощатый пол, – будет продолжаться. Их покроет информационное поле высокой башни. Так вот, уяснив это, наши аборигены поступили, как нормальные сельские жители. Чтобы башни не шли в рост, а наращивали подземную массу, они, – Петрович поднял руку и быстрым движением свел вместе большой и указательный пальцы, будто что-то схватил, – прищипывают макушки башен.
– То есть постоянно подрезают их? – уточнил Макарычев.
– Не могу сказать, как часто требуется это делать. Насколько мне известно, подобных экспериментов никто не проводил. Быть может, после нескольких подобных процедур башня, как капуста, сама перестает тянуться вверх. В любом случае, я уверен, что если мы как следует пошарим на дворе у нашего доброго хозяина Антипа, то непременно найдем там небольшую информационную башенку, макушкой достающую до стропил, а вниз, в землю, уходящую далеко-далеко.
– Значит, в поселке полно зрелых башен?
– Принимая в расчет рачительность и хозяйственность русских сельских жителей, рискну предположить, что башня есть в каждом доме. А то и не одна.
– Вот это да! – растопыренной пятерней Макарычев взъерошил волосы. – Выходит, для того чтобы выкорчевать все эти башни, всю местную общину придется разогнать?
– Ну, не разогнать, а переселить, – уточнил Дробинин.
– Сомневаюсь, что они добровольно на это пойдут.
– Да они ж сами первые начали! – азартно взмахнул рукой Стецук. – В божьем храме начали Мамоне поклоняться!
– Нам-то что делать? – посмотрел на ефрейтора Макарычев.
– Ну, полагаю, нам следует убедиться в том, что в колокольне действительно спрятана башня. Потом можно заглянуть к Антипу на двор. Если все наши предположения подтвердятся – возвращаемся домой. Докладываем о результатах разведки. И готовим спецоперацию.
– Ну, в принципе, все так… – как-то не очень уверенно покачал головой Макарычев.
– А что тебя смущает?
– Рипы.
– Какие еще рипы?
– Рипы, которые обосновались в поселке.
– С чего ты взял, что здесь есть рипы?
– Ну, надо же! – наконец-то подала голос молчавшая долгое время Тарья. – А кому ты весь вечер глазки строил, герой-любовничек?
– Анжелика?..
– Анжелика! – состроив рожицу, почти как у гремлина, передразнила ефрейтора Тарья. – Анжелика, я весь ваш! От грязных пяток и до остатков мозгов!
– Анжелика?..
– Ты что, Олежка, не заметил, как Спиногрыз беситься начал, стоило нам в дом войти? Я потому и спрятал его за рюкзаки. На Антипа он так не реагировал.
– Заметил, конечно, – Стецук гордо вскинул подбородок, но отвел взгляд в сторону. – Я сразу все понял, – ефрейтор искоса глянул на Тарью. – А с хозяйкой разговоры разговаривал, чтобы она не догадалась.
– О чем? – усмехнулась Тарья.
– О том, что мы ее раскусили.
– Да ей-то по фигу! Она ж рип!
– Кстати, в данной ситуации рипа можно было и без кота вычислить, – обратился к сержанту Петрович. – Ты обратил внимание, какие похожие лица у Антипа и отца Иеронима? Мелкие черты, запавшие глаза, широкие надбровные дуги, ранние признаки старения – все это следствие близкородственных браков. А рядом – Анжелика. Дородная девица, – Петрович выпятил грудь, да еще и руки приподнял, чтобы наглядно представить всю Анжеликину стать. – Глаза – как два блюдца. Губы – чистый силикон. Откуда такая здесь, на болоте?
