– А если не заберем?
– А что толку здесь сидеть?
В целом то, что говорила Тарья, соответствовало тому, о чем думал Макарычев. Наверное, именно поэтому у него наконец-то сложился окончательный план действий. Не сказать, что идеальный, но все же лучше, чем совсем ничего.
– Лучше не делать ничего, чем делать глупости, – произнесла вдруг Тарья.
– Это ты к чему? – насторожился Макарычев.
– Так, – махнула кончиками пальчиков девушка. – Просто в голову пришло.
– Просто? – недоверчиво прищурился сержант.
– А ты что подумал? – точно так же посмотрела на него Тарья.
Нужно уходить, уже в который раз подумал Макарычев. Немедленно. Они все вместе доберутся до колокольни, и, если не найдут там Стецука с Муратовым, Пущин поведет группу дальше, а он сам, Портной и Тарья останутся и продолжат поиски.
– У меня движение, – подал голос Дергачев. Лежа на сене почти под самой крышей сарая, он целился в кого-то из ставшего совершенно бесполезным автомата. – Человек… Это Антип.
– Где он?
– Спустился с крыльца… Идет к сараю.
– Ну, здорово! – Сержант вскочил на ноги, суетливо огляделся по сторонам, как будто боялся оставить какие-то улики. – Он один?
– Да.
– Герасим, убери подпорку!
Пущин осторожно снял подпиравшую дверь слегу.
– Оружие?
– Нет… Не вижу.
В дверь тихонько постучали. Даже, скорее, поскребли. Так тихо, что спящий мог и не услышать.
– Кто? – спросил негромко Макарычев.
– Это я! – раздался жизнерадостный возглас из-за двери. – Антип!
– В чем дело, Антип?
– Поговорить надо.
– О чем?
– Впусти.
Макарычев большим пальцем отстегнул ремешок, фиксирующий в ножнах штык-нож, и сделал знак Пущину. Герасим чуть приоткрыл дверь. Сам он при этом не отошел в сторону, а остался за дверью, так, чтобы, случись что, можно было навалиться на нее всем телом, да еще и ногой в стену упереться.
Антип вошел в сарай, обвел неторопливым взглядом всех присутствующих.
Сидевший на своей переноске Спиногрыз выгнул спину, распушил хвост и зашипел на Антипа.
– Чего-то мало вас стало, служивые, – с озабоченным видом покачал головой Антип. – Где остальные-то?
– Поссать пошли, – с нарочитой развязностью ответил на дурацкий вопрос Макарычев.
Пущин подтолкнул Антипа в спину и, как только тот отошел от двери, снова подпер ее слегой.
– Люди! – подал голос сверху Дергачев. – Много людей!
– У меня тоже! – сообщил Ерохин.
– Что делают?
– Стоят.
– Окружили сарай и стоят.
– Оружие?
– Нет.
– Ну, с оружием токмо на диких зверей ходят, – с укоризной посмотрел на Макарычева Антип. – А мы все-таки люди. Твари божьи.
Сержант глянул на кота, который продолжал шипеть, да еще и край переноски когтить принялся.
– Да не похож ты на человека, приятель, – усмехнулся Макарычев.
– Разве? – Антип развел руки в стороны и попытался посмотреть на себя сначала с одной боку, потом – с другого. – Ну и что ж во мне такого? Нечеловеческого?
– А сам не догадываешься?
– Нет.
– В зависимости от установки, данной им при активации, рипы могут считать себя как неодушевленными существами, так и живыми людьми, – сказал Петрович.
– Откуда такая информация? – поинтересовался Портной.
– Из-за кордона, – махнул рукой Синеглаз. – Там наши люди тоже работают.
– Да ну?
– Точно!
– Кончайте болтать, – недовольно поморщился Макарычев. – Ну? – кивнул он рип-Антипу. – С чем пришел?
– Кота убери, – взглядом указал тот на злобствующего Спиногрыза.
– Боишься? – почти так же неприязненно, как кот, оскалился сержант.
– Ну, просто не люблю. – Рип помял пальцами подбородок. – Противные они, кошки.
– Чего ж тогда сам Антип не пришел?
– Ну, так я и есть Антип. Али не признал?
– Из тебя такой же Антип…
– Бесполезно, – перебил сержанта Петрович. – Если рип уверен в том, что он Антип, ты его не переубедишь.
– Точно, – кивнул рип.
– Ладно. Что за народ собрался вокруг сарая?
– Ну, все наши, поселковые.
– Я думал, вас меньше.
– Это когда как. Присесть можно?
– Это твой сарай, – криво усмехнулся Макарычев.
Рип подвернул под себя одну ногу и сел на нее, другую при этом вытянул в сторону. Со стороны поза казалась крайне неудобной. Рип же, похоже, чувствовал себя вполне комфортно. Он улыбнулся и дружески подмигнул пристроившемуся справа от него на корточках Егоркину.
– И что теперь? Дать тебе закурить?
– Не! – махнул рукой рип. – Некурящие мы.
– Так по какому поводу митинг?
– Ну, проблема, значица, у нас.
– У нас? – удивленно приподнял бровь Макарычев.
– Ну, у вас, у нас. – Рип сделал широкий жест обеими руками, как будто предлагая всем взяться за руки, чтобы создать большой хоровод. – Общая, в общем, проблема.
– Да ну? – продолжал изображать непонимание Макарычев.
– Ну, послушай, служивый, – опершись рукой о выпрямленную ногу, рип чуть подался вперед. – Это я, между прочим, вас на болоте нашел и в поселок привел. В дом свой пустил. Накормил, спать положил. Я, можно сказать, перед всем миром за вас поручился. Ну, и отец Иероним тоже. А вы что?
– Что?
– Где твои солдаты, сержант?
– Разве сторож я солдатам своим? – усмехнулся Макарычев.
– Ну, оно и видно, – кивнул рип. – В общем, дело в следующем, – хлопнул он себя по коленке. – Парней твоих поймали, когда они на колокольню забраться пытались.
– И что с того, если они местные достопримечательности посмотреть собрались?
– Среди ночи.
– Нам утром рано уходить.
– Никуда вы теперь не пойдете, – медленно покачал головой рип.
– Шобла ваша нас не остановит, – кивнул на дверь Макарычев.
Он блефовал от безысходности.
А что ему еще оставалось?
Рип молчал. Опустив голову, он с сосредоточенным видом перебирал пальцами сухие травинки на полу. Видимо, считал спор бессмысленным.
