– Да подумаешь…
– Вот именно! – Петрович, как пистолет, направил указательный палец Стецуку в лоб. – Прежде чем что-то сказать, подумать нужно! Только что ведь об этом говорили!
– О чем?
– Мы можем влиять на реальность!
– На иллюзию реальности, – уточнил Игоряша.
– Точно! – согласился с ним Стецук. – Если мы и призовем сюда рипов, то все они будут ненастоящие. А значит, ничего не смогут нам сделать.
Синеглаз наклонился и выдернул из кармана у ефрейтора жетон, который дал ему Макарычев.
– Это что, по-твоему, не настоящее?
Стецук молча смотрел на раскачивающийся у него перед носом армейский жетон, на котором было выбито его имя.
– Если все время думать о рипах, то рипы непременно явятся. И насколько уж они окажутся реальны, – Петрович развел руками, – я не знаю… А впрочем, – он кинул жетон в подставленную ефрейтором ладонь, – поступайте, как знаете.
– Хочешь сказать, что тебе это по фигу? – Ефрейтор спрятал жетон в карман, на всякий случай.
– Мне? – Брови Синеглаза удивленно взлетели едва ли не к середине лба. – Нет! – Он покачал головой. – Я очень хочу отсюда выбраться… – Странная тень улыбки скользнула по губам Петровича. – Очень… Но я не знаю, как это сделать. Не знаю даже, с чего начать. В какую сторону двигаться.
– В какую сторону, говоришь? – Стецук раздавил о каблук окурок и посмотрел по сторонам. – Туда! – уверенно указал он в сторону дерева с раздвоенным стволом.
– Почему именно туда? – спросил Герасим.
– У тебя есть другое предложение?
– Нет. Я просто спросил, почему именно туда?
– Потому что я сейчас за командира, – Стецук поднялся на ноги, сунул большие пальцы за ремень и резким движением согнал назад складки куртки. – Устраивает такой ответ?
– Вполне, – кивнул Герасим.
– В таком случае, бойцы, перекур окончен. И без того засиделись. Волка, как известно, ноги кормят. Так что не будем уподобляться баранам. Твари они, понятное дело, вкусные, зато – безмозглые. Задача номер один – найти потерявшихся ребят и сержанта. Задача номер два – выбраться с этих чертовых болот.
– И что мы для этого должны сделать? – полюбопытствовал Егоркин.
– Ты что, не понял, что я сказал? – подался в его сторону ефрейтор. – Вообще ничего не понял? Ни фига?
– Ну… – смутился боец. – Понял, вообще-то…
– Тогда – повтори!
– Идем туда, – Егоркин махнул рукой в сторону, указанную Стецуком.
– Молодец, Егоркин! – одобрительно хлопнул его по плечу ефрейтор. – Все правильно понял! Так что зря-то дураком не прикидывайся.
Егоркин обменялся непонимающим взглядом с Муратовым. С одной стороны, хорошо было, что кто-то взял на себя командование и четко объяснил, что нужно делать. С другой стороны, с трудом верилось в то, что кто-то вообще хоть что-то понимал в том, что творилось вокруг. А ежели командир отдавал приказы, не понимая, что происходит, это ведь могло и до беды довести. Хотя, конечно, до беды и без того не надо было далеко ходить. Вот она – повсюду.
– Вперед! – скомандовал ефрейтор. – И вдруг остановился на полушаге. – Да, и вот еще что… Если кто вдруг автомат найдет… Ну, слышали, Петрович говорил, что может такое случиться… Так вот, приберите его для меня. Ага?.. Пущин!
Герасим, вытянув шею, смотрел ефрейтору за спину.
– Чего там? – оглянулся Стецук.
Кочка. Бочаг со стоячей водой. Над ряской мошкара вьется… Надо же, и мошкара появилась!
– Кто-то схватил банку, – взглядом указал на воду Пущин.
– Какую еще банку? – не понял Стецук.
– Пустую консервную банку, что Муратов в бочаг кинул.
Стецук непонимающе посмотрел на плотный слой плавающей по воде ряски, бледно-бледно-зеленой, как брюшко дохлой лягушки.
– Ну и что?
– Кому в бочаге со стоячей водой могла пустая консервная банка понадобиться? – медленно произнес Синеглаз.
«Ну, все, – искоса глянув на Петровича, подумал про себя Дробинин, – спятил мужик окончательно. А я ведь ему не раз говорил, не фиг голову всякой всячиной забивать, когда под рукой флэшка на терабайт имеется. Конечно, где она теперь, эта флэшка – в прах обратилась. Ну, так ведь лучше пускай гаджет из строя выйдет, чем голова…»
– Слушайте, кончайте фигней заниматься! – раздраженно воскликнул Стецук. – Далась вам эта банка!..
Не слушая ефрейтора, Петрович забрал из рук Стецука жердину, подошел к краю бочага, сел на корточки и начал разводить ряску концом палки.
– Ну, что там? – шепотом спросил Герасим.
– Да кто его знает… Но бочажок-то, однако, глубокий. Я дна не достаю…
Внезапно палка вылетела из руки Петровича и скрылась под водой. Сам Петрович при этом потерял равновесие и плюхнулся в бочаг.
– Эк же тебя угораздило!
Герасим схватил его за шиворот и начал вытягивать на берег.
– А не фиг лезть куда попало, – усмехнулся Стецук, видевший все со стороны, а потому решивший, что Петрович упал из-за собственной неловкости.
– Руку давай! – Продолжая тащить Петровича за воротник, Герасим протянул ему свободную руку.
Синеглаз неловко вывернулся и попытался ухватиться за протянутую руку. Ему не хватило сущей малости – нескольких миллиметров и двух-трех секунд. Разорвав и разбросав по сторонам обрывки зеленой пелены, из воды выскользнуло толстое, мускулистое щупальце, изукрашенное спиралевидными разводами сине-зеленых кислотных тонов. Глядя на этот могучий отросток, оставалось только дивиться тому, каких же невероятно огромных размеров должно быть чудовище, которому оно принадлежало. Щупальце обвилось вокруг шеи Синеглаза и одним рывком утащило его под воду. Герасим, тщетно пытавшийся удержать Петровича, тоже оказался в воде. Окунувшись с головой в темный бочаг, Пущин тут же вынырнул, выплюнул попавшую в рот траву и быстро-быстро принялся карабкаться на берег. Его подхватили под руки и помогли вылезти Муратов с Егоркиным.
– Черт… Черт… Черт… – без остановки повторял Герасим, на четвереньках убираясь подальше от кромки воды.
– Что это было? – спросил изумленный Игоряша.
– Горячечный бред… А ну-ка, дай, – Стецук забрал у Дробинина автомат, быстро проверил, есть ли в магазине патроны, передернул затвор и поставил планку предохранителя в режим автоматической стрельбы.
– А где же Петрович? – растерянно развел руками Игоряша.
– Ты что, не видел? – зло глянул на него ефрейтор. – На дно пошел!
– Да… Но если это только бред…
– Плевать!..
С треском разорвался дерн рядом с ползущим на четвереньках Герасимом. Еще одно щупальце обхватило Пущина за пояс и уволокло в глубь Облонской трясины.
