– Я просто не знаю, с чего начать! – растерянно всплеснул руками Максин.
– А ты давай без вступления, – посоветовал старик. – Говори сразу самую суть.
– Суть? – Максин ненадолго задумался. В самом деле, а в чем же суть? – Суть в том, что мы там у себя, в Закордонье, все свои заботы препоручили информационным башням. Они нас одевают, кормят, лечат… Даже думают за нас и самые важные решения принимают… Хотя мы по-прежнему уверены, что остаемся хозяевами жизни… И вот я по совету своего товарища устроил маленький тарарам – взял и отключил информационное поле на небольшом участке. Результат перед вами, – Максин театральным жестом раскинул руки в стороны. – Человек, как он есть! Голый и сирый!.. Разве что только умом пока не двинувшийся.
– Ага… – Дагон закатил глаза, похлопал себя ладонью по макушке и еще раз произнес: – Ага! Кажется, я начинаю понимать, что произошло!
– Серьезно? – удивился Максин.
– Здесь незадолго до тебя солдаты были. Из спецподразделения по борьбе с этими самыми информационными башнями. Нашли целый выводок в поселке здешних отшельников. Те, значит, выставили служивых оттуда, да и напугали при этом здорово. Переговоры любые вести наотрез отказались. Поэтому вместо переговорщиков прислали на болота самолеты боевые и весь поселок с башнями вместе стерли с лица земли.
– А люди как же?
– Люди не как же, а туда же, – Дагон ткнул пальцем в землю. – Дураки потому что. Я их сам уговаривал уйти подобру-поздорову. Убраться, как я, например, в иную плоскость реальности, да отсидеться там, пока все уляжется. Так нет же! – Дагон снова хлопнул себя ладонями по ляжкам. – Они мне начали про пророков да юродивых рассказывать! Должон, видишь ли, прийти к ним в поселок голый мужик да сказать слово заветное. Потому что то же самое было черт знает в какие глухие года, когда стоявший на болоте скит монашеский на дно озера ушел… Так вот, видно, в тот самый момент, как здесь по башням был нанесен ракетный удар, ты там, у себя, тоже башни отключил. В результате чего возникла некая пространственная аномалия. И нас с тобой вместе в зоне безвременья-то и свело. Притянуло друг к другу, как магнитом. Соображаешь?
– Ага, – кивнул Максин как-то очень уж рассеянно.
– Ты, видно, о чем-то другом думаешь, – недовольно нахмурился Дагон. – Я что, неинтересно излагаю?
– Нет-нет-нет! – протестующе замахал руками Максин. – Я просто вспомнил, что совсем недавно слушал лекцию об Облонских болотах. И лектор действительно рассказывал историю монашеского скита, якобы ушедшего на дно озера. И знаете что? – лукаво улыбнулся Максин. – Перед тем как скит поглотили воды, настоятель монастыря действительно произнес некое слово.
– Хочешь сказать, ты его знаешь? – подозрительно прищурился Дагон. – Знаешь то самое слово, которое могло спасти жизни тем остолопам на болоте!
– Ну, если лектор не ошибался…
– Так, сколько сейчас времени? – щупальце Дагона метнулось в дом и вернулось с огромным будильником с двумя колокольчиками наверху. – Сколько мы тут с тобой болтаем?
– Не знаю…
– Подумай!
– Минут двадцать… Может, чуть больше.
– Не больше получаса?
– Да вроде нет…
– Точно?
– Да откуда мне знать!
– Ясно! – Дагон зашвырнул будильник на крышу дома. – Значит так, сейчас мы с тобой отправляемся обратно.
– Куда?
– В поселок на болоте.
Холодное щупальце обвилось вокруг пояса Петра Леонидовича.
– Но там ведь уже ничего нет!
– Мы вернемся в прошлое.
– Как?
– Вот так!
– Ты можешь вернуться в прошлое?
– Не более чем на полчаса.
– Но если ты встретишь себя самого…
– Надеюсь, мы не погрыземся, – щупальце плотнее обхватило Максина. – Готов?
– А у вас, часом, одежки какой для меня не найдется?
– Ты что, не понял? – с тоской посмотрел на Петра Леонидовича Дагон. – Им нужен голый мужик!
– Ну все равно как-то неудобно…
– Нет времени!
Дагон рывком прижал Петра Леонидовича к себе и, оттолкнувшись всеми свободными щупальцами от земли, подпрыгнул высоко вверх. Так высоко, что в какой-то момент Максину показалось, что мир перевернулся и они летят уже не вверх, а вниз. Хотя, может, так оно и было на самом деле. Мир очень странен и определенности в нем не больше, чем в словах заматерелого политика.
Хлоп!
Свет.
Тьма.
Снова свет.
И – небо над головой.
А рядом – люди стоят. И все на голого мужика пялятся. Сообразив наконец, что голый мужик – это он и есть, Петр Леонидович покраснел и прикрыл ладонями причинное место.
– Ты что, совсем спятил! – заорал один Дагон – тот, что с народом общался, – на другого – того, что голого Максина притащил. – Забыл, к чему такие игры со временем приводят?!
– Тихо! – вскинул руку с открытой ладонью другой Дагон. – Случай особенный! Пришлось рискнуть!
– Иди ты к бую! – первый Дагон разом взметнул вверх все свои галлюциногенные щупальца. – Как мы теперь вместе из этой временной петли выбираться будем?
– Выберемся как-нибудь, – сделал успокаивающий жест другой Дагон. – Чай, не впервой. Тебе эти чубрики, – кивнул он на аборигенов, – про голого мужика уже рассказывали?
– Ну?..
– Так вот же он! – Дагон обеими руками указал на Петра Леонидовича. – Гол, понимаешь, как сокол! – Он схватил за локоть отца Иеронима и подтащил его поближе. – Ну, что скажешь, поп? Сгодится тебе такой нагой молодец?
Отец Иероним озадаченно ущипнул себя за бороду.
– Где ты его сыскал? – спросил один Дагон у другого.
– Сам скоро все узнаешь, – махнул рукой двойник.
– А слово он знает? – Отец Иероним подозрительно посмотрел сначала на одного Дагона, потом на другого; похоже, поп решил, что его дурачат.
– Конечно, знает! – Дагон радостно хлопнул Максина по голому плечу. – Сколько до самолетов? – глянул он на двойника.
– Минуты три, три с половиной, – ответил тот.
– Ну, давай, – еще раз ободряюще похлопал Максина Дагон. – Скажи им наконец это слово, чтобы они свалили отсюда куда подальше.
Максин поднял правую руку и смущенно кашлянул в кулак. Затем широко открыл рот, приложил к нему указательный палец, подержал секунды три-четыре, убрал и закрыл рот.
Дагон недобро нахмурился.
А отец Иероним вдруг бухнулся Петру Леонидовичу в ноги. А следом за ним и остальные селяне на землю повалились.
– Это что значит? – растерянно посмотрел на Максина Дагон.
