Ничего!
Братья переглянулись.
– Этот? – спросил Виктор.
Спокойно и уверенно Оскар наклонил голову. Как будто приветствуя старшего киура.
Юрьев в ответ улыбнулся. Дружески и немного покровительственно. Это был один из излюбленнейших его мемов, действующий безотказно в любой ситуации.
– Вы не ответили на мои вопросы.
– А нам по фигу твои вопросы!
Виктор направил на старшего киура оба пистолета и решительно зашагал в его сторону.
Плечом к плечу с братом шел и Оскар.
На лицах у обоих одинаковые выражения. Настолько необычные, что старший киур на миг даже засомневался в том, что сможет их остановить. Он не знал, как назвать то, что было написано на лицах братьев Прониных. Глядя на них, он видел одновременно сосредоточенность и безразличие. Странное – да какое там! – безумное сочетание, которое можно увидеть разве что только на лице безумца. Но братья не были похожи на сумасшедших! Напротив – они были нормальны. Нормальны, как никто другой! Запредельно нормальны!
– Секундочку!
Старший киур выставил перед собой руку с открытой ладонью.
– Ну, что еще? – остановился в шаге от него Пронин-младший.
Оскар встал рядом с братом.
Так.
Они остановились.
Это уже хорошо.
Однако четыре ствола с глушителями по-прежнему смотрят на него.
Очень недобро, надо заметить, смотрят.
И это уже плохо.
Да какое там плохо – хуже некуда!
Старший киур почувствовал легкий приступ паники, но быстро справился с ним.
Это его кабинет. Его территория. И ситуацию здесь контролирует он. А не эти двое с пистолетами.
Об этом не стоило забывать самому.
Это следовало объяснить и странной парочке с пистолетами.
– Вы пришли меня убить.
Это был не вопрос, а утверждение. Старший киур повел игру на опережение.
– Смотри-ка, а он неглупый мужик, – подмигнул брату Оскар.
– Вас прислала Мертвая Овер-Голова.
– Чего? – непонимающе сдвинул брови Виктор. Посмотрев на старшего брата, младший спросил: – О чем это он?
– Нас предупреждали, что он будет нести всякую чушь, – осадил младшего Оскар.
Все верно – забываться не стоит. Они сюда не развлекаться пришли, а дело делать. А значит…
Услыхав шум сзади, Оскар обернулся.
В комнату для совещаний вбежали двое охранников. В синеньких рубашечках, в синеньких штанишках и в синеньких пилотках. Вбежали – и замерли. Как будто в растерянности. Интересно, а что они ожидали увидеть после трех трупов у лифта?
Охранники только успели прийти в себя и схватиться за оружие, а Оскар уже упал на одно колено и открыл огонь сразу из двух стволов.
Выбросив из пистолетов пустые магазины, он посмотрел на Юрьева. Старший киур стоял как стоял. Не то что не шелохнулся, а даже бровью не повел. Как будто все происходящее его не касалось. Он даже не смотрел на стволы пистолетов, что направлял на него Виктор. Он решил поменять тактику.
– А вы уверены, что пришли туда, куда нужно?
Безразлично, устало, немного с ленцой. Так булочник мог говорить с рассеянным, но в целом безобидным покупателем, попросившим продать ему сапоги.
– Ты старший киур Юрьев? – махнул в его сторону перезаряженным пистолетом Оскар.
– Да.
Юрьев не стал отпираться, потому что это было бессмысленно и глупо. И только усугубило бы его положение потенциальной жертвы.
– Ну, тогда не тяни резину.
– А что я должен сделать? – искренне удивился старший киур.
– Скажи что-нибудь напоследок. Какие-нибудь слова, обращенные к миру. Если, конечно, хочешь.
– Или помолись, – предложил Виктор.
– Вы верите в Бога? – снова удивился Юрьев.
– Ну, что ты несешь? – недовольно поморщился Виктор. – Ни в какого Бога я не верю. Это просто выражение такое. Понятно?
– Нет.
– Ну и черт с ним! Говори, что хочешь!
– Кому?
– Ну, хочешь – мне. Хочешь – Оскару.
– А вы запишете?
– Запомню! У меня память хорошая!
– И передадите кому следует?
– Нет, конечно!
– За дураков-то нас не держи. Ты ведь можешь напихать в свои речи мемов, как сала в сервелат.
– Но вы ведь не боитесь разговаривать со мной.
– А нам по фигу!
Старший киур улыбнулся. Снисходительно, но не обидно. Какие славные, наивные ребята. Пришли сюда, рассчитывая на защиту, выстроенную из одного-единственного мема. Нам все по фигу! Как ни странно, в первый момент это почти сработало. Должно быть, расчет строился на внезапности и неожиданности. Ну, в самом деле, кто бы мог такое ждать? Нам все по фигу! Все равно что с шашкой на танк. Право же, от людей, пришедших убивать старшего киура Московской Эсперанты, ждешь чего-то более изощренного.
– Я могу дать вам совет, господа?
– Чего ради?
– Ну, скажем, вместо моего последнего слова.
– Ладно, валяй. Только чтоб недолго.
– Вы, должно быть, уже думали о том, что меня можно оставить в живых.
– Разве? – удивленно посмотрел на брата Виктор.
– Нет, – отрицательно качнул головой Оскар.
– Думали, думали, – едва заметно улыбнулся старший киур. – Только сами не отдавали себе в этом отчета.
– Я обычно помню, о чем думаю, – уверенно заявил Оскар.
– Да с чего нам вообще было думать о тебе! – качнул стволом пистолета Виктор. – Мы ведь знать тебя не знаем!
– И тем не менее собирались меня убить.
– Как человек, ты нам совершенно безразличен… – начал было Виктор. Но остановился. Для того чтобы костяшками пальцев, в которых он держал пистолет, почесать голову. – Нет, пожалуй, не так… Или все же… – Виктор с надеждой посмотрел на брата: – Что-то я запутался.
– Да какая разница, – недовольно поморщился Оскар. – Он должен умереть, потому что его имя уже вписано на соответствующей странице Книги Жизни и Смерти. Аста маньяна, братец!
Порой, если подворачивался соответствующий случай, Оскар любил красиво, витиевато высказаться. И сейчас был именно такой случай. Смерть человека, любого человека, даже самого никчемного, достойна красивых слов. Так говорил отец Виктора и Оскара – Пронин-старший. А сам он вычитал это в Книге Постоянств Императора Ху.
Юрьев ожидал совсем не такой реакции на мем, который он запустил. Нужно было снова менять тактику.
