Антонио любовался видом на горы и на время забыл о своих проблемах. Как будто он по-прежнему беззаботен и свободен. Это было мгновение счастья, подаренное ему злодейкой-судьбой. Подул ветер, и его благодушие улетучилось.
«Что-то ждет меня в Риме? – гадал он, допивая вино. – Новое задание? Опять слежка за русскими? Провались пропадом тот чертов поезд! Кому он сдался?»
Антонио засмеялся над мыслью, что поезд, судя по всему, давно «провалился». Но кому-то до сих пор не дает покоя темная история из прошлого. Его постояльцы – Лариса и Ренат – что-то вынюхивают, выспрашивают. Он не мог взять в толк, какую выгоду они собираются извлечь из дурацкой выдумки?
Антонио не допускал, что исчезновение поезда – не фантазия римских журналистов, не сенсационный «пиар», а непостижимая реальность. Его ум отталкивал информацию, которая выходила за рамки здравого смысла. Введенные данные не находили отклика в файлах памяти.
Антонио был подавлен, измотан. Какой-то мифический поезд интересовал его меньше всего. Он заказал еще вина и с удовольствием выпил, глядя на верхушки скал и наслаждаясь ощущением, что он обыкновенный путешественник, который проводит летний отпуск в горах.
– К черту! – выругался он. – К черту!
К кому и к чему относилась эта фраза, было непонятно. Хозяйка принесла Антонио счет, он заплатил и тепло попрощался с ней.
Вечером, сидя в поезде и пытаясь дремать, он вспоминал свое знакомство с Розой, их первую прогулку и поцелуй в каштановой аллее. Роза была такая милая, застенчивая. У него перехватывало дыхание от ее запаха: смесь корицы и яблока. Они шли по аллее, обнявшись… Вдруг сзади загрохотали колеса, из темноты вынырнул локомотив, несущийся прямо на влюбленных…
Антонио вскрикнул, толкнул Розу в сторону и… очнулся. В окно вагона светила луна. Сиденье мягко покачивалось. Он смахнул ладонью холодный пот со лба и всю дорогу до Милана больше не смыкал глаз…
Глава 27
Рим
– Зачем нам опять тащиться на вокзал? – возмущался Ренат.
– В прошлый раз я кое-что пропустила, – объясняла Лариса. – Не ворчи. Давай съездим, постоим на перроне. Я хочу прочувствовать атмосферу того полдня, настроение публики.
– Полдень был, как полдень. Публика, как публика.
Ему хотелось побродить по старым улицам Рима, увидеть Ватикан с папским дворцом, знаменитый собор святого Петра, термы Каракаллы, наконец. Когда еще доведется побывать здесь?
Лариса оставалась непреклонной.
– Сначала вокзал, потом Ватикан, – отрезала она.
Ренат молча поймал такси и помог ей усесться в машину. Она забыла поблагодарить. Увлеклась жизнью какой-то покойной Франчески вместо того, чтобы наслаждаться своей. О, женщины!
– Ты дуешься?
– Нет, – солгал он.
– Дуешься, я же вижу! Прекрати. Разве тебе не интересно, почему исчез прогулочный поезд?
– Ты надеешься понять это на вокзале, где мы уже были?
– Я что-то упустила…
Ренат смотрел в окно. В Риме время соединило прошлое и настоящее: овеянные легендами руины и фешенебельные кварталы с роскошными домами и гостиницами. Не верилось, что в этом городе сосуществуют резиденция папы и амфитеатр Флавиев. Много веков назад по этой же земле, под этим же небом проезжал великий Юлий Цезарь…
– Ты где?
Этим вопросом Лариса вернула его из древней столицы Римской империи в салон такси.
– Я здесь, с тобой! – опять солгал он. – Думаю о молодом Саджино, который выпрыгнул из вагона один, без жены. Что за этим кроется?
– Непреодолимый ужас перед клубящейся туманом бездной.
– Выходит, экипаж, пассажиры и в их числе Франческа канули в бездну? Вернер нас учил, что случайностей не бывает.
– Была причина, – кивнула Лариса. – Драма Франчески началась раньше, чем они с мужем приехали на Римский вокзал.
– Согласен…
– Франческа была гордячкой. В ее жилах текла сицилийская кровь. Она не простила Брасову предательства и порвала с ним, будучи беременной. Думаю, девушка решила броситься в воды Невы и покончить со своим позором. В Мессине она подстроила ложное самоубийство, и теперь судьба взяла реванш, подталкивая Франческу к смерти. Этим не играют!
– Что же ее удержало от рокового шага?
– Должно быть, любовь…
– К мичману, который был красив телом, но не душой?
– К ребенку, которого несчастная носила под сердцем. Она не могла погубить новую жизнь. Беременность не позволила ей убить себя.
– И невеста Марио Саджино вернулась в Италию? Как она собиралась предстать перед судом семьи, оправдаться перед женихом?
Ренат поддерживал разговор, параллельно размышляя о свитке пергамента, исписанном монахом-францисканцем в тесной сумрачной келье. Вся каша заварилась из-за фрагмента рукописи, который попал к Брасову? Что там было такого?
– Франческа отважилась вернуться на Сицилию из-за ребенка, – сказала Лариса. – Она хотела сначала родить, а потом свести счеты с жизнью. Материнский инстинкт взял верх над отчаянием. Беглянка попросила приютить ее в монастыре, но ей было отказано. Сестры боялись скандала, связанного с родами в стенах обители.
– Франческе не следовало признаваться, что она беременна.
– Ложь все равно обнаружилась бы. Кто знает, как поступили бы с обманщицей рассерженные монахини? Будущая мать не хотела подвергать ребенка опасности.
– Разве Бог не требует от своих служителей любви и терпения?
– Не будь наивным!
Ренат согласился с ее доводами. Страдания Франчески не растрогали его. Каждый делает выбор, за которым наступают последствия. Если бы не пропавший манускрипт, не о чем было бы говорить.
– Вернер задал нам задачу и наблюдает, справимся мы или нет. Интересно, чего он ждет от нас?
– Ну уж точно не сочувствия к бедняжке, которая сбежала от жениха к морскому офицеру и забеременела от него!
– Франческа пережила тяжелый стресс, – вступилась за девушку Лариса. – Ее психика надломилась. Болезненная страсть к Брасову вытеснила травму в ее сознании. Это я тебе как врач говорю.
– Ты стоматолог.
– Я увлекалась психиатрией, но не сложилось.
– Мне повезло, – развеселился Ренат. – Рядом с психиатром я бы и дня не выдержал.
Таксист часто возил русских туристов и понимал некоторые слова. Но смысл разговора ускользал от него.
– Он нас слушает, – прошептала Лариса, указывая на водителя. – Очень внимательно.
