Ани не понял, что он хотел этим сказать, а потому только изобразил ответную улыбку и, отвернувшись в сторону, сделал глоток из стакана. Люди, которых он не мог понять, Ше-Киуно не нравились. Люди, говорившие загадками, не нравились ему вдвойне. У Ани появилось огромное желание поставить стакан на стол, подняться, сказать: «Всего наилучшего» – и тут же уйти. Но за секунду до того, как он начал воплощать свое желание в жизнь, в зале наступила тишина. Относительная тишина. Однообразный басовый ритм сменила такая же монотонная, но более спокойная, почти напевная мелодия. Кто-то из находившихся в круге света покинул танцевальную площадку, оставшиеся продолжали двигаться, подчиняясь новой звуковой функции. Странный танец напоминал плавно скользящую по экрану синусоиду – вечный извилистый путь из бесконечности в никуда.
Мейт будто только этого и ждала. Наблюдавшая прежде за ритмично двигающимися в круге света тенями, девушка перевела взгляд на Ше-Киуно. Посмотрела так, будто давно уже задала ему вопрос, на который до сих пор не получила ответ. Ше-Киуно растерянно улыбнулся.
– Это не похоже на то, о чем ты говорил, – произнесла строгим голосом Мейт и как бы в подтверждение серьезности своего заявления стукнула по столу донышком пустой бутылки.
– О чем ты? – недоумевающе поднял бровь Ше-Киуно.
– Об этом, – девушка рукой – взмах короткий и резкий – указала себе за спину.
А что там было интересного? Танцевальный круг и ничего более.
– Пожалуй, Мейт права, уважаемый. – Ири прищурился – недоверчиво, а может быть, лукаво?
– Честно говоря, не пойму, о чем речь, – Ше-Киуно собирался было сопроводить свои слова извиняющейся улыбкой, но вовремя остановился. Он ничего не был должен этой странной парочке. Он ничего им не обещал. Он видит их первый раз в жизни. И, надо полагать, впредь их больше никогда не увидит. Так почему, спрашивается, он должен чувствовать себя виноватым?
– Уважаемый…
Демонстративная вежливость Ири начинала действовать Ше-Киуно на нервы. Достаточно в начале разговора один, ну в крайнем случае два раза обратиться к человеку «уважаемый», чтобы тем самым засвидетельствовать ему свое почтение. После этого считается вполне приличным обращаться к человеку просто по имени. Или Ше-Киуно не представился случайным знакомым?
Мейт презрительно фыркнула и схватила с подноса новую бутылку бальке. С чего бы вдруг? Не понравилась та подчеркнутая вежливость, с которой обращался к Ше-Киуно Ири, или то, что Ани не отвечал на вопросы? Ше-Киуно успел обратить внимание на недовольный взгляд, быстро брошенный Ири в сторону девушки. Та ничего не заметила – запрокинув голову, пила бальке из бутылки.
– Ты, уважаемый, – снова обратился к Ше-Киуно Ири, – пригласил нас сюда, чтобы посмотреть на танцующих. Ты уверял, что, глядя на них, можно представить, как выглядят призраки Ночи.
– Да?… – чтобы скрыть растерянность, Ше-Киуно двумя глотками допил брог-сим-сок, остававшийся в стакане, и вытер губы салфеткой.
Он и в самом деле давно уже подмечал сходство между кажущимися абсолютно хаотичными, не подчиняющимися никаким законам и правилам перемещениями темных фигур на подсвеченном снизу танцполе и тем, как, таясь в глубокой тени, крадутся вдоль стен следящие за ним призраки Ночи. Но никому, никому и никогда он об этом не рассказывал. В самом деле, он же не сумасшедший, Ани прекрасно понимает, что призраки Ночи – это всего лишь игра воображения. А потому и видят их лишь те, в чьей памяти сохранились воспоминания о том, как выглядят дома, улицы и идущие по ним люди при свете Дня. Ночью все становится другим. Отсюда и призраки. Сидят, притаившись во тьме, только и ждут момента, чтобы наброситься и вцепиться в глотку. Нигде и никогда нельзя терять бдительности. Если, конечно, хочешь дожить до рассвета. Нет, определенно призраки Ночи были не той темой, которую допустимо обсуждать с незнакомыми людьми. Слишком много неопределенности.
Ири оттолкнулся ногами от пола и вместе со стулом развернулся в сторону освещенного круга для танцев. Минуты две он наблюдал за танцующими, после чего вдохновенно изрек:
– Призраки Ночи – проклятие Кен-Ове! – и отсалютовал стаканом с бальке. Наверное, самому себе. – Я никогда не видел призрака Ночи, – доверительным тоном сообщил он Ше-Киуно.
– Поздравляю, – буркнул в ответ Ани.
– Говорят, призраков видят только те, кто родился Днем.
Ше-Киуно молча развел руками: ему нечего было сказать.
– Но это не значит, что у тех, кто родился Ночью, нет своих призраков. Они просто их не видят.
А это было уже интересное заявление!
– У тебя тоже есть свой призрак? – спросил Ири.
– Кончайте чепуху молоть! – громко, значительно громче, чем было необходимо, заявила Мейт. Чем обратила на себя внимание людей, сидевших за соседними столиками.
Ири сделал вид, что не услышал нервной реплики Мейт.
– В повседневной жизни он тебе не мешает, уважаемый? – задал он новый вопрос.
– Кто? – уточнил Ше-Киуно.
– Твой призрак.
– А кто тебе сказал, что он у меня есть?
– Ну как же… – Ири улыбнулся и покачал головой, вроде как призывая собеседника быть более откровенным. – Ты ведь пригласил нас сюда…
– Я пригласил вас сюда, чтобы показать, как танцуют студенты Государственной студии искусств, – кивок в сторону танцпола, язвительная усмешка на губах. – Ты сам-то не танцуешь?
– Я? – Ири растерянно посмотрел на Мейт.
– Он не танцует, – ответила девушка.
– А ты? – спросил у нее Ани.
– Мне все это давно уже надоело. – Презрительная гримаса и взмах рукой, сводящий к дурацкому определению «все» целый мир.
Дамочка стремилась показать свою независимость, но оборачивалось это демонстрацией собственной глупости.
– Тебя тоже преследуют призраки Ночи? – спросил Ше-Киуно.
– Вот еще! – тряхнула рыжей гривой Мейт. – У меня с головой все в порядке!
– Тогда зачем тебе схороник?
Девушка схватилась рукой за расстегнутый воротник.
Ше-Киуно довольно улыбнулся. Выходит, он угадал, на тонком белом шнурке, что приметил он на шее Мейт, висел именно схороник.
– Великолепно! – Ири сделал вид, что хлопает в ладоши. С выражением недоумения на лице. – Блестяще, уважаемый!
Ше-Киуно взял с подноса стакан с синим брог-сим-соком, сделал два больших глотка, поставил стакан перед собой и подхватил из розетки щепоть соленых шариков. Ани удалось перехватить инициативу, и теперь ему становилось интересно, как будут развиваться дальнейшие события.
Мейт двумя пальцами стянула на шее воротник рубашки и зло посмотрела на Ше-Киуно.
– Ты веришь, что схороник спасет тебя от призраков Ночи? – спросил Ше-Киуно, дабы удвоить свое преимущество.
