– Потом мы все сели в Вареликину тачку и поехали к ней…
Стас с Жориком расположились на заднем сиденье, усадив между собой клевавшего носом Андрея. Алиса села вперед, чтоб было сподручнее указывать путь Варелику. Добрались без приключений.
– На диван его положите, – распорядилась она, – и туфли снимите, пожалуйста.
– Чего еще снять?
– Дальше я сама. – Она проворно стянула с него брюки и шведку, накрыла по грудь простыней и обратилась к подельникам: – Значит, так. Двое должны остаться с ним, на всякий случай. Можете не беспокоиться, он «под допингом» прохрапит до утра. Один поедет со мной…
– Куда это? – спросил Варелик.
– К нему домой. Вы не переживайте, ребята, я с этим человеком встречалась, у нас любовь была. Мы даже собирались пожениться. Но он подло изменил мне с другой. Я должна взять у него одну свою вещицу. Не хочу, чтобы ею пользовались разные шлюшки, которых он приводит к себе. Мы приедем, я возьму ее и все. Мы друг друга никогда не видели.
Варелик почесал затылок.
– Бензин я тебе компенсирую отдельно, – пропела она ему так, что отказаться было трудно.
Алиса залезла в карман брюк Андрея, достала ключ от его квартиры и кивнула водителю:
– Поехали.
Когда добрались до нужного дома, она велела Варелику подождать в машине, а сама выскочила из салона и исчезла в подъезде.
Вернулась Алиса минут через тридцать. Очень довольная собой. В руках у нее был полиэтиленовый пакет.
– Это ноутбук. Мой. Поехали…
– Варелик с этой Алисой вернулись где-то через часок. Приехали с выпивкой, закусью. Она говорит нам: «Ребята, я проставляюсь. Давайте мойте руки и – за стол». Вообще такая заводная оказалась. На пианино нам играла, истории интересные рассказывала из артистической жизни. А когда мы все хорошенько наклюкались, сказала, что выпившими нас никуда не пустит. В общем, заночевали у нее. На полу нам постелила. А утром, когда проснулись, говорит: «Вчера все прошло, как по нотам, теперь надо завершить начатое так же хорошо». И когда этот тип очухался, я подкатил, чтобы дополнительно припугнуть. А он, падла, опять – хрясть мне по морде! Я, если бы пацаны не остановили, точно урыл бы его там же, на месте!
– Ладно. Что потом произошло?
– А что потом? Ну, помяли ему немного бока, чтоб не ерепенился, а Варелик, он из нас самый солидный, сказал, мол, если знаешь фамилию Порошина, что ли, забудь ее и мотай из города. Так Алиса научила.
– Все?
– Все. На хрен его послали, он и свалил. Алиса эта с нами расплатилась, и мы уехали.
– Алиса, Патрунова Оксана Анатольевна, одна в квартире осталась?
– Ну да.
– Стас, когда вы уходили, с ней все было в порядке? Жива и здорова?
– Ну да. Она нам еще оставшуюся закусь, бутылку водки с собой завернула. Мы когда подошли к Вареликиной машине, тип этот уже в автобусе сидел. Я заметил его рожу. А Варелик себя по башке стукнул, говорит, блин, ключи на кухне у нее забыл. И за ключами вернулся…
– Так, постарайся точно вспомнить, сколько времени пробыл у Патруновой Варелик?
– Минут десять. А может, больше. Мы, помню, даже пошутили, когда он спустился от нее, мол, что, отпускать не хотела краля? Он на баб падкий.
– Падкий, говоришь?..
– Не, ну, не маньяк, конечно, но любитель… А он шутку нашу вообще не воспринял, буркнул хмуро: «Хватит болтать, поехали отсюда».
– Буркнул?..
– Обиделся. Его ведь однажды чуть не посадили за попытку изнасилования, хотя ничего там не было. Баба одна решила состричь с него купоны. Немереные деньги заплатил ей. Еле откупился…
– Алло, Владимир? Это Примеров. Андрей. Вы звонили мне. Я сразу ответить не смог. Занят был.
– Я думаю, – выдержав паузу, произнес подполковник, – материал вам следует вернуть. Можете считать, что никакого разговора между нами не было.
– А что случилось?
– Это я хотел бы узнать у вас. Но, думаю, теперь необходимости в этом нет.
– Если вы имеете в виду опубликованное интервью, то это была не моя инициатива.
– Это не имеет значения. Важны не намерения, а результат. Видимо, я в вас ошибся.
– Если вам так угодно, я готов вернуть материал.
– Завтра. На прежнем месте. В 14.00. К вам подойдут.
– Кто, если не секрет?
– Мой человек.
– К чему такие конспирации? Может, я все передам через… Наталью Алексину?..
Многое отдал бы Андрей, чтобы посмотреть в эту минуту на Емельянова.
– Не знаю такую. Все. Вас будут ждать…
Через час после разговора с подполковником Андрей подкатил к подъезду Наташи, припарковался в стороне и набрал ее по мобильнику.
– Хочу заехать минут через тридцать. Ты дома?
– Да. Хорошо. – Голос ее показался не таким уверенным, как всегда.
Минут через пять-семь из подъезда вышел мужчина. Он прошел к джипу с «мерседесовским» значком, сел в него и уехал. «А говорил, что не знаешь такую, – имея в виду Наташу, усмехнулся Андрей. – Ты же подполковник, «честный офицер», что ж врешь-то, как ефрейтор салаге?» Выждав еще протокольных двадцать минут, он поднялся по ступенькам и надавил на кнопку.
– Привет, – невесело встретила гостя Наташа.
– Привет. Я к тебе с морем ассоциаций, – улыбнулся он. – Вот, – и протянул ей флешку. – Тебе нужны были ассоциации, читай – рисуй. Вот она, статья.
– Я думала, ты ее опубликуешь…
– А зачем?
– У тебя нет профессиональной гордости, Андрюша?
– Нет. Откуда ей взяться? Я ведь дурачок. Причем круглый, которого можно легко обвести вокруг пальца, накормив детскими байками о честном офицерике, радеющем за честь мундира, об одинокой красавице, страдающей от отсутствия «ассоциаций»… Вместе придумывали?..
– Не останавливайся, Андрюша, теперь ты можешь упомянуть моего родителя-генерала как источника своего просветления. Или я что-то путаю?
– Знаешь, ты действительно красивая и талантливая. Но при чем здесь я и твои семейные дела?
– Ты прав. Никто не обязан за меня решать мои проблемы. – Она отошла к окну. – Ни-кто. Уж, во всяком случае, ты, в принципе, хороший парень, способный на искренность… Какое кому дело, что чей-то отец довел практически до помешательства чью-то мать. Что их единственный ребенок рос, не зная родительской ласки вдали от них, под присмотром деспотичной бабки. – Наташа тряхнула волосами. – Почти каждую ночь я зарывалась лицом в подушку, чтобы бабка не слышала, как я плачу… Потом научилась плакать беззвучно… В отличие от других детей, я выросла без детства. Не было его у меня. Поверь, я говорю не из желания вызвать к себе сочувствие, просто это всегда со мной. И никуда от этого не деться… Поэтому… я не хочу замуж. Не хочу детей. Мне кажется, я их не смогу любить…
