– Ну, служил…
– Поговорите с вашей девушкой.
– Ничего не обещаю. Но поговорить попробую.
Он отошел к девушке, что-то минуты три ей говорил и вскоре вернулся вместе с ней к Петрову.
– Она не согласна. Я – тоже. Она, кстати, вам уже отказала один раз.
– Жаль, – ответил Петров. – Было совершено убийство. Ваше содействие могло бы оказать большую помощь в поимке преступников. Ну, нет так нет. Извините.
Он повернулся и пошел к припаркованной в дальнем углу стоянки «девятке». Сел за руль, завел мотор, краем глаза наблюдая за тем, как парочка что-то явно между собой обсуждает. Включил первую передачу и медленно поехал в их сторону, чтобы вырулить со стоянки. Вдруг парень махнул Петрову рукой и скорым шагом подошел ближе:
– Она согласилась. Хотя я был против, – сказал он.
– Вы – против?
– Конечно. Это же риск. Он должен быть оплачен.
– Вы имеете в виду деньги?
– Конечно. Пять тыщ. Половину сейчас. Сразу.
– Однако… – озадаченно протянул Миша.
– А что вы хотите, я только после армии, на работу никуда не берут…
Гриша достаточно убедительно рассказал полицейскому трогательную историю о нигде не работающем парне, пребывающем нынче в полном безденежье. Так что ему даже думать не хочется о будущем. И, как знать, насколько все далеко зашло бы, не окажись у него любимой бабушки, которая, по возможности, ссуживает пока внучечку деньжат из своей стариковской пенсии. Но разве это дело? Так что, если когда и болит у него голова о чем, то по одной-единственной проблеме – где раздобыть денежек? Вернее, как бы решить вопрос с работой, чтобы не тянуть, а, наоборот, помогать бедной своей бабушке. Ну а пока деваться некуда, приходится перебиваться случайными заработками.
– Меня, кстати, Гриша зовут, – протянул он руку.
– Это хорошо, конечно, что Гриша. Но, может, сойдемся хотя бы на трех тысячах…
– Нет. Иначе мы не согласны.
Делать было нечего, расплатившись с алчным Гришей, Миша вырулил со стоянки и направился на встречу с Капитаном.
Станислав Сергеевич не терял время зря. Согласно плану, который по его предложению был коллективно одобрен и принят к исполнению, по возвращении в дом Емельянова им надлежало арестовать хозяина и Лобкова, допросить их по отдельности, приложить диктофонную запись, сделанную в кафе «Пригородное», свидетельские показания Шуры, Андрея и Миши. Он же, Миша, должен передать весь пакет знакомому из Следственного комитета. Допрашивать будет капитан Капитан, а помогать ему – Андрей, так как у обоих в этом имелся определенный опыт. Когда Емельянов был приведен в чувство, Петров, Шура и Лобков ушли наверх. В задачу Петрова входило, по возможности, расположить Лобкова к откровенному разговору.
– Не мешало бы подкрепиться, ты как? – обратился Миша к Шуре, похлопав себя по животу.
– Я не против, – ответил тот.
– И я тоже что-то проголодался, – попытался влиться в разговор Лобков. – Сержант Петров, может, снимете наконец с меня чертовы наручники, которые нацепил этот преступник Емельянов. Я ведь подполковник полиции, представитель власти.
– У меня нет ключей… А вину Емельянова, как вы понимаете, надо еще доказать.
– Доказательств его вины, сержант, можно накопать более чем достаточно.
– Этим мы и намерены заняться в самое ближайшее время, Дементий Павлович.
– Наручники-то снимите…
– Я ведь сказал, у меня нет ключей.
– Отмычкой попробуйте. Дверь же вы открыли ею.
– То – дверь, а наручники проволокой я не умею открывать. Уж извините. – Повернувшись к Лобкову спиной, Миша пробурчал себе под нос: – Не я их надевал и не мне их снимать.
– Ясно, – произнес тот твердым голосом, злясь на то, что он – подполковник полиции с солидным стажем работы и опытом – не может совладать с каким-то зарвавшимся сержантом.
– Дементий Павлович, расстегнуть вам руки не получится, а покормить, если вы голодны, могу, – кивнул на еду на столе Петров. – Проходите, садитесь…
– С ложечки, что ли? Еще чего! Премного благодарен! – обиделся подполковник и демонстративно отвернулся. «Издевается еще. Насмехается надо мной. Ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним!..» – злорадно подумал он и бросил напоследок через плечо: – Пока вы не выполните все мои требования, больше ни одного слова от меня не дождетесь! Слышите?
– Мы будем задавать вопросы, а вы – отвечать на них. Вы меня слышите? – вспоминая, как вел допрос капитан Капитан, начал Андрей.
– В чем дело? Какие вопросы? Что здесь вообще происходит? – поднял на него мутный взгляд Емельянов. Он сидел, прислонившись спиной к стене, с вытянутыми вперед растопыренными ногами. Вид у него был смешной и сонный, а сам он – недовольный и злой.
– Вы себя нормально чувствуете?
– Я спрашиваю, что здесь происходит и почему я здесь? Ничего не могу понять… В конце концов, кто-нибудь может мне объяснить?.. У меня болит голова… Почему?..
– Вы упали и ударились головой о стену. Возможно, у вас сотрясение мозга. Понимаете меня?
– Я упал?
– Да. Вы упали и ударились головой. – Андрей посмотрел на Капитана. Тот, в знак согласия, молча кивнул в ответ. – Помните такое?
– Ты кто?
– Андрей…
– Примеров?.. Журналист?.. Ничего не понимаю. Позовите… позовите Наташу…
– Наташу?
– Она снимет мне головную боль. Она умеет… руками… Вы слышите?.. – Емельянов согнул правую ногу в колене, и из кармана показалась рукоятка пистолета.
– Похоже, у него сотрясение мозга и частичная амнезия, – задумчиво изрек Капитан.
– Что значит частичная амнезия? Вы хотите сказать, он потерял память?
– Частично.
– Как же мы теперь его допросим? Эта потеря… ну… это – обратимый процесс?
– Вполне. Память может к нему вернуться. Не так уж катастрофически он и шмякнулся, мне кажется.
– Да? – с облегчением выдохнул Андрей. – А когда она может вернуться?
– Ну, память может восстановиться и через десять минут, и через час, а то и… через неделю. Все очень индивидуально.
– А мы можем ждать неделю? Целую неделю… Неужели я так сильно двинул его? Не стоило все-таки мне бить, надо было прием какой-нибудь применить… А я ведь и приемов никаких не знаю. Вот беда-то…
Капитан, не обращая внимания на причитания Примерова, обратился к Емельянову:
– Скажите, как нам связаться с Наташей? Вы знаете, где она находится?
