Джас еще раз основательно прикладывается к бутылке кофейного ликера, а потом протягивает ее подруге. Бренде действительно не хочется рисковать своими правами, но полиции нигде не видно, да и что она потеряет, если у нее отберут водительское удостоверение? Их последняя машина принадлежала Тиму, и на ней-то он и уехал, хотя она тоже уже дышала на ладан, вся латаная-перелатаная. Так что невелика потеря. А еще эта серость. Бренда берет бутылку и делает глоток. Небольшой глоточек, но от крепкого ликера делается чуть теплее, и вкус приятный. Словно лучик солнца пробился сквозь серую пелену. Она делает второй глоток.
– В конце месяца «Ролл эраунд» собираются закрыть, – говорит Джасмин, забирая бутылку.
– О, Джасси, не может быть!
– О, Джасси, еще как может! – Она смотрит прямо перед собой на убегающую под колеса дорогу. – Джек довел-таки себя до банкротства. Все было предначертано свыше еще с прошлого года. Так что мои девяносто баксов в неделю улетучатся.
Она пьет. У нее на коленях начинает ворочаться Дилайт, но через минуту опять крепко засыпает с пальцем во рту. Куда уже очень скоро какой-нибудь мальчишка вроде Майка Хиггинса захочет сунуть свой член, думает Бренда. И она, наверное, не будет возражать. Я ведь не возражала, как и Джас. Видно, так уж заведено.
Позади принцесса Фиона произносит что-то смешное, но никто из детишек не смеется. У них стекленеют глаза. Даже у Эдди и Фредди – вот уж имена для комедийного сериала.
– Этот мир весь серый, – говорит Бренда. Она не собиралась этого говорить, пока не услышала, как слова срываются с языка.
Джасмин смотрит на нее с удивлением.
– Верно, – кивает она. – Вот теперь ты просекла фишку.
– Дай мне еще этого пойла, – просит Бренда.
Джасмин отдает ликер. Бренда делает глоток и возвращает бутылку.
– Ладно, с меня хватит.
Джасмин косится на нее с лукавой усмешкой, которую Бренда помнит еще со школьных времен. Так она улыбалась, когда к концу приближался пятничный учебный день. Вот только странно видеть эту улыбку на лице с мокрыми от слез щеками и налившимися кровью глазами.
– Ты уверена? – спрашивает Джас.
Бренда не отвечает, но чуть сильнее придавливает педаль газа. На спидометре высвечивается 80.
IV. «Ты первый», – говорит Полин
Внезапно ею овладевает застенчивость, и она боится услышать собственные слова из уст Фила. Он будет читать звучно, но фальшиво, как бывает фальшивым гром без дождя. Правда, она уже забыла, насколько отличается его голос на публике – декламаторский и немного напыщенный (такими голосами произносят речи прокуроры перед жюри присяжных в фильмах) – от интонаций, с которыми он беседует с друзьями (на трезвую голову). Этот голос добрее и мягче, и ей нравится слышать свои стихи в его исполнении. Она ему благодарна. Они звучат лучше, чем есть на самом деле.
Тени листвы покрывают дорогу
Поцелуями черной помады.
Тающий снег темнеет в полях
Забытым подвенечным нарядом.
Туман рассыпается золотою пыльцой,
Облака, клубясь, расступаются в небе,
И сквозь них прорывается солнце!
Ровно на пять секунд лето снова возможно,
Ровно на пять секунд мне как будто семнадцать,
Я в подол собрала полевые цветы.
Он откладывает лист в сторону. Она смотрит на него с легкой улыбкой, хотя изрядно взволнована. Он одобрительно склоняет голову.
– Это хорошо, дорогая, – говорит он. – Очень милые стихи. Теперь твоя очередь.
Она открывает его блокнот, находит, по всей видимости, последнее из написанных им стихотворений и пролистывает несколько страниц с небрежно набросанными черновиками. Ей известно, как он работает, и потому она продолжает искать, пока после почти неразборчивых строк не находит версию, выведенную мелкими и аккуратными печатными буквами. Она показывает лист ему. Он кивает, потом смотрит на шоссе. Все это прекрасно, но скоро им придется снова отправиться в путь. Они не должны опаздывать.
Он видит приближающийся красный микроавтобус. Машина мчится очень быстро.
Полин начинает читать.
V. Бренда видит рог изобилия, из которого сыплются гнилые плоды
Да, думает она. Так и есть. День благодарения придуман для дураков.
Ее Фредди станет солдатом и отправится воевать в дальние страны, как было с Томми, братом Джасмин. И мальчиков Джасси, Эдди и Трута, ждет та же участь. Они обзаведутся спортивными автомобилями, когда вернутся (если вернутся вообще). Остается надеяться, что через двадцать лет не будет проблем с бензином. А девчушки? Начнут гулять с парнями и расстанутся с девственностью под бесконечные телевикторины по телевизору. Они поверят этим парням, которые, разумеется, пообещают не кончать в них. А потом нарожают детей, станут жарить мясо на сковородках и растолстеют, как она и Джасмин. Изредка они будут курить травку, зато часто будут поглощать огромные порции мороженого – дешевого мороженого из «Уол-марта». Хотя с Роуз Эллен может получиться иначе. С Роуз Эллен явно не все в порядке. У нее и в восьмом классе будет стекать слюна по подбородку. Вот как сейчас. Семеро детей произведут на свет семнадцать, семнадцать превратятся в семьдесят, а семьдесят – в две сотни. Она словно наяву видит этот парад потрепанных дураков, марширующих в будущее. На некоторых из них джинсы, и на задницах сквозь дыры просвечивают трусы; на других – футболки с портретами хэви-метал-групп; на девушках – перепачканные жирными пятнами фартуки официанток; а на ком-то – трикотажные штаны из «Кей-марта», у которых в швы на просторном седалище вшиты бирки с надписью «СДЕЛАНО В ПАРАГВАЕ». Бренда отчетливо видит гору принадлежащих им подержанных игрушек, которые позже сбудут с рук на дворовых распродажах, где их в свое время и приобрели. Они станут покупать продукты, рекламируемые по телевизору, и залезут в долги по кредитным картам, как сделала она… И снова сделает, потому что выигрыш в «Пик-3» – всего лишь случайная мелкая удача, и она это прекрасно понимает. Вовсе не удача, если вдуматься. Это издевательство, манящая дразнилка. А жизнь напоминает заржавевший колпак от колеса, который валяется в кювете у дороги. И эта жизнь продолжается. Никогда больше ей не почувствовать себя пилотом реактивного истребителя. Лучше уже не будет. Никто не успеет добраться до спасательной шлюпки. И ее собственную жизнь не снимают на камеру. Это реальность, а не реалити-шоу.
«Шрек» закончился. Все дети спят, даже Эдди. Головка Роуз Эллен снова на его плече. Она храпит, как старуха. У нее все руки в красных отметинах, потому что она постоянно их расчесывает.
Джасмин завинчивает пробку на бутылке «Алленса» и снова бросает ее в стоящее в ногах детское кресло. Потом чуть слышно говорит:
– В пять лет я верила в единорогов.
– Я тоже, – отзывается Бренда. – Интересно, как сильно можно разогнать эту сучку?
