– Превосходно выглядишь, – проговорил Леня, – немного поправилась, но это тебе идет. И я смотрю, ты уже д.х.н. И это тебе тоже идет.
– А я и сама знаю, – женщина улыбнулась еще шире, отчего у нее на щеках проступили симпатичные ямочки. – Между прочим, я на тебя совсем не сержусь.
– А должна была? – осторожно осведомился Маркиз.
– А как ты думаешь? – женщина кокетливо наклонила голову к плечу. – Ты оставил меня на круизном теплоходе «Волжские просторы»… совершенно одну, в окружении токарей и комбайнеров…
– Ну, ты же помнишь, меня вывали срочной телеграммой Госцирка…
– Я помню. Помню весь этот цирк. И говорю – не сержусь. Потому что благодаря тебе я познакомилась с Иваном Федоровичем.
– А кто это – Иван Федорович?
– Теперь – мой муж. Но ты ведь пришел сюда не для того, чтобы обсуждать мое семейное положение?
– Да, не для этого… – вздохнул Маркиз и достал из кармана серебристую баночку. – Ты ведь химик… не могла бы ты определить, что это такое?
– В этом ты весь… – вздохнула Елена. – Бросить девушку на круизном теплоходе и явиться через пять лет, чтобы провести экспресс-анализ какой-то дряни… думаешь, это так просто? Такой анализ может занять не один день!
– Ну, ты только взгляни!
Женщина взяла баночку, отвинтила крышку.
– Ты поосторожнее! – предупредил ее Маркиз. – Оно может быть ядовито…
– Это ты мне говоришь? – Елена покосилась на него. – Кто из нас химик?
– Ну, я тоже в каком-то смысле…
– Вот именно – в каком-то! – Елена понюхала содержимое баночки, и вдруг лицо ее изменилось. Она сняла трубку с настольного телефона и проговорила:
– Гена, зайди ко мне на минутку!
Почти тут же в кабинет влетел долговязый худой молодой человек с неопрятными длинными волосами, в белом халате, покрытом разноцветными пятнами.
– Гена, ну-ка, быстренько проведи анализ вот этого на бета-трансмутатор!
Гена, ни слова не говоря, вылетел из кабинета.
– Откуда у тебя эта баночка? – с неподдельным интересом осведомилась Елена.
– Ну, это довольно долгая история… вообще-то, у меня она оказалась случайно… а что? Ты уже что-то поняла?
– Ну, пока рано говорить, подождем, что скажет Гена.
Впрочем, долго ждать не пришлось.
Гена влетел через несколько минут с горящими глазами, волосы его были растрепаны еще больше, чем прежде.
– Положительный! – выпалил он с порога. – Анализ на бета-трансмутатор положительный!
– Вот как! – Елена с интересом взглянула на Маркиза, потом перевела взгляд на Гену, который тут же испарился.
– И все-таки откуда у тебя эта баночка?
– А что в ней? Ты уже что-то поняла? Ведь ты говорила, что анализ может занять несколько дней!
– Ну, это зависит от везения. И от квалификации. Важно сообразить, что искать. А я сообразила.
– Ну все-таки, что же там?
– Очень интересная вещь… в Камбодже водится одна очень редкая змея, местное ее название – курумучи, а латинским я тебя не буду грузить. Так вот, яд этой змеи совершенно уникален, в него входит вещество, обладающее огромной биологической активностью и больше нигде не встречающееся. В народной медицине этот яд используется с глубокой древности.
Разумеется, отлов змей курумучи с целью получения яда, да и с любой другой целью, категорически запрещен, за него по местным законам полагается смертная казнь. Но браконьеры все равно занимаются этим промыслом, потому что на черном рынке яд курумучи стоит баснословно дорого.
– И что – в этой баночке яд этой самой змеи?
– Ну, разумеется, не чистый яд, но, во всяком случае, он здесь присутствует в очень высокой концентрации.
– Значит, эта баночка стоит очень дорого?
– Конечно, – уверенно кивнула Елена. – Не сама баночка, конечно, а ее содержимое. Не знаю, сколько она стоит в Камбодже на черном рынке, но в Европе унция такого концентрата стоит примерно тридцать тысяч евро, а в этой баночке примерно пять унций, так что сам считай… таблицу умножения помнишь?
– А откуда рядовой доктор наук, не связанный с мафией, знает цены на контрабандный товар? – поинтересовался Маркиз.
– От верблюда, – Елена насмешливо взглянула на Маркиза. – Мне не так давно для очень важного научного эксперимента понадобилось небольшое количество такого концентрата, и я сделала заявку на него руководству института. Вот тогда-то мне и сообщили, сколько он стоит. И сказали, что таких денег в бюджете института нет и не будет, так что мой эксперимент придется отложить до лучших времен, проще говоря – до той поры, когда рак на горе свистнет.
– Ну что ж, – Маркиз послал Елене лучезарную улыбку, – можешь считать, что лучшие времена наступили. Рак на горе не просто свистит, а исполняет Турецкий марш Моцарта.
– Что ты имеешь в виду?
– Эту баночку можешь оставить себе и ставить свои эксперименты во славу отечественной науки…
– Ой, Ленечка, правда? – Елена засияла. – Ты не мог сделать мне лучшего подарка! Можно я тебя поцелую?
– Когда я отказывался от поцелуя? Но, кроме поцелуя, я хотел бы еще кое-какую информацию…
– За эту баночку – все, что угодно!
– Кроме чисто научных целей, для чего еще нужен этот змеиный концентрат? Кто может с риском для своей и чужой жизни провозить его в нашу страну?
– Ну, судя по тому, что ты принес эту баночку, – ты сам знаешь ответ. Причем знаешь лучше меня.
– Да вот, к сожалению, не знаю.
– Ну, так я тебе расскажу. Я тебе уже сказала, что в составе яда змеи курумучи присутствует уникальное биологически активное вещество и что этот яд с древности применяется в народной медицине. Но сейчас на его основе разработали новую линию косметических средств. Говорят, настоящая революция в косметологии. Омолаживает кожу, устраняет любые дефекты. Конечно, владельцы технологии тщательно охраняют секрет, но у меня много знакомых среди практикующих химиков, и я точно знаю, что в состав этого революционного средства входит тот самый камбоджийский яд.
– И кто же владеет этой уникальной технологией?
– Концерн «Химтекс». Почему я это знаю – потому что именно через них пыталась купить концентрат змеиного яда для своих экспериментов. Ну, какую цену она назвали – я тебе уже говорила. Настоящие акулы капитализма…
– Да, настоящие акулы… – задумчиво повторил Маркиз. – А в каких морях эти акулы плавают? Где находится этот концерн?
– Я к ним ездила на старую площадку, это за городом, недалеко от Парголова. Там у них было и управление, и фабрика. Но потом местные жители подняли шум, ведь это производство очень вредное, так что ту площадку закрыли, и они построили себе новый комплекс подальше от города.
