В его словах не было ничего необычного, дед Паша со всеми так разговаривал, невзирая на чины, общественное положение и родственные связи. Необычным было то, что Алена, всегда молча сносившая грубость, на этот раз схватила деда Пашу за нос, другой рукой, развернув коляску и придав ей ускорение, направила через коридор в кухню. Коляска с размаху врезалась в буфет, послышался жалобный звук разбиваемой посуды. Инвалид не очень пострадал, но удивился и так и скорчился в коляске с открытым ртом.
Алена отодвинула оторопевшую Клавдию Петровну и прошла в комнату, где ее муж Володя сидел за письменным столом и страдал муками творчества. Что являлось его обычным состоянием.
В данный момент перед ним лежала стопка девственно чистой бумаги, и он уставился в стену перед столом невидящим взглядом. Со стороны могло показаться, что он просто спит с открытыми глазами, но Клавдия Петровна знала, что это не так.
Алена открыла шкаф и стала рыться в вещах, не сделав попытки окликнуть мужа.
Клавдия Петровна, придя в себя, устремилась за ней в комнату сына и заговорила горячо и торопливо, чтобы ненавистная невестка не успела вставить слово:
– Володя, ты должен наконец отреагировать! Хватит закрывать глаза на ее поведение!
– О чем ты, мама? – Володя очнулся от ступора и посмотрел удивленно. – Ты же знаешь, в это время я работаю, сколько раз просил не прерывать мой творческий процесс!
– У тебя всегда творческий процесс! – заорала Клавдия Петровна голосом пароходной сирены. – Ты просто не хочешь слушать мать!
– Да что я должен слушать? Что ты можешь плохого сказать про Алену? – сын оглянулся на жену, которая, никак не реагируя на слова Клавдии Петровны, углубилась в платяной шкаф.
– Если ты не веришь матери, пускай факты говорят сами за себя! – изрекла Клавдия Петровна и высыпала на стол перед сыном цветные фотографии.
– Что это? – он тупо пялился на снимок. – Это Алена в аэропорту? Ну и что?
– Она никуда не летает! – голосом диктора Левитана произнесла Клавдия Петровна. – Она обманывает нас! Она вовсе не стюардесса! Спроси у нее, откуда она берет деньги?! Как она их зарабатывает?!
– Мама, ну опять ты… – Володя страдальчески поморщился и потер виски, – ну вот, сбила с мысли, теперь до завтрашнего утра не смогу работать…
Он бормотал еще что-то, но Алена невежливо оттолкнула его и коршуном набросилась на снимки.
– Выследила? – спросила она, и голос ее был обманчиво спокоен. – Подсматривала, подслушивала, сыщика наняла, кошелка старая?
– Володя! – немедленно взвыла Клавдия Петровна. – Твою мать оскорбляют в твоем собственном доме, а ты молчишь!
Алена перебрала снимки, посмотрела на дату и отбросила их без всякого интереса. И снова отвернулась к шкафу.
– А ты не надейся, что все сойдет тебе с рук! – продолжала Клавдия Петровна, убедившись, что сын ей ничем не поможет, он все пялился на снимки, не понимая, в чем дело. – Ты нам за все ответишь! Знаю, как ты деньги зарабатываешь, проститутка!
Как известно, слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Клавдия Петровна, выплюнув бранное слово, поняла, что назад теперь дороги нет и нужно идти до конца.
– Мама, ну что ты говоришь? – слабо запротестовал Володя. – Зачем такие слова?
– А затем, что я точно знаю – она клиентов в гостинице ловит! – припечатала Клавдия Петровна. – Сама видела!
– Что ты там видела, старая обезьяна? Вечно на меня наговариваешь! – сказала Алена, оторвавшись от шкафа и перейдя к письменному столу.
Она отпихнула мужа прямо со стулом и задвигала ящиками.
– Видела! – азартно кричала Клавдия Петровна. – А в «Невском парадизе», скажешь, не ты была?
– Что? – Алена с грохотом уронила ящик на ногу мужу, он взвизгнул, но никто не обратил на него ни малейшего внимания. – Что ты сказала? Не может быть!
– Ага, – злорадно рассмеялась Клавдия Петровна, чувствуя, что зловредную невестку наконец проняло. – Испугалась? Знает кошка, чье мясо съела! Володя, я сама лично видела ее в «Невском парадизе» в прошлый четверг!
– В четверг… – как эхо, повторила Алена, и лицо ее потемнело. – Что вы там видели? – она схватила свекровь за руку и больно сжала. – Видели там сиреневый чемодан?
– Только мне и дела, что за твоим чемоданом смотреть! – Клавдия Петровна вырвала руку. – Отстань от меня, ненормальная! Самой надо за вещами смотреть, а то бросила его на тележку – и пошла себе!
Алена, направившаяся было в прихожую, повернулась. Лицо ее было до того страшно, что Клавдия Петровна испугалась.
– Значит, ты видела, куда он делся с тележки? – зловеще спросила она. – Или ты сама его сперла?
– Да нужен он был мне! – голос Клавдии Петровны охрип от страха. – Не трогала я твой чемодан, понятия не имею, куда он делся! Только мне и дел…
Алена постояла немного, как бы раздумывая, потом махнула рукой и ушла в прихожую. Надела свою куртку, повязала яркий шарф, а когда зашнуровывала ботинки, шнурок порвался. Она чертыхнулась и поискала в тумбочке, что стояла в коридоре. На нее обычно ставили сумки, а в ящике валялись разные мелочи – рожок для обуви, губка, оторванная застежка от сумки, шнурки…
– Что это? – выдохнула Алена, повернувшись к свекрови.
В руках у нее была бирка из отеля «Невский парадиз» с номером шестьсот семнадцать.
– Говоришь, ничего не крала? – прошипела она.
– Это случайно, случайно она оторвалась… – забормотала Клавдия Петровна. – Я не нарочно, я ничего не брала…
Алена молчала, что-то прикидывая про себя.
– Так… – сказала она наконец, – ну, так и есть…
После чего швырнула бирку обратно в ящик, схватила сумку и ушла из дома, бросив на прощанье:
– Чтоб вы все провалились!
Клавдия Петровна очнулась от грохота, это ее отец стучал кулаками по многострадальному буфету. Коляска зацепилась колесами за дверцу, и он не мог отъехать.
– Мама! – послышался из комнаты капризный голос Володи. – Мы есть будем сегодня?
– Иду, – вздохнула Клавдия Петровна.
Кураж у нее пропал, тем более непонятно было, кто победил в скандале с невесткой. Вроде бы Клавдия Петровна ее уличила, но как-то все это ненадежно…
Ситуация прояснилась буквально на следующее утро, когда по телефону официальный голос спросил Чемоданова Владимира Викторовича и, удостоверившись, что его слушают, сообщил, что по свидетельствам очевидцев ночью какая-то женщина бросилась в Неву с моста, и там, на мосту, нашли верхнюю одежду и сумку. В сумке был паспорт на имя Чемодановой Алены Родионовны и записка, точный текст которой гласил: «В моей смерти прошу винить мою свекровь Клавдию Петровну Чемоданову». И подпись.
Далее голос сухо высказал соболезнования и пригласил приехать в отделение полиции для опознания вещей.
