– Конечно. Ей и без того досталось.
Вот тебе и Сережа, из ружья которого застрелен Симич.
Воскресенье. За полдень. Вера лежала на животе, положив подбородок на руки. Илья развалился в кресле около заставленного едой стола. Завернувшись в простыню на манер римских патрициев, он бросал в рот бордовые зерна граната и поглядывал на Веру. Немного беспокоила она Илью: прижавшись к нему, могла долго не отрываться, молчала. Не покидало ощущение, что вот-вот расплачется. И все время она не здесь, а где-то далеко.
– Верочка, хочешь ананас? – попробовал вывести ее из задумчивости.
– Не хочу.
– А меня?
Вера повернулась к нему, грустно улыбнулась:
– Тебя хочу, но у меня уже нет сил.
– А у меня есть, – расхохотался Илья и пересел к ней на кровать. – О чем ты думаешь?
Неоднократно этот вопрос слышал от Любы. Очень бесился.
– О нас. – Вера вскинула зеленые глаза с отчаянными искрами на Илью и сказала: – Мы с тобой далеко зашли, ничего хорошего из этого не выйдет.
– Не понимаю, – растерялся он. – Ты о чем?
– Что будем делать дальше?
– Я люблю тебя и буду любить.
Потянулся поцеловать, но Вера прикрыла ладонью его губы:
– А я боюсь. Боюсь повтора. Роман с Сергеем закончился ужасно в первую очередь для меня. Но Сергей был свободен, я по праву рассчитывала на крепкие отношения, любила его. В один миг все рухнуло. Я сказала себе: никаких серьезных увлечений, хватит. Появился ты – нежный, ласковый, любящий… Трудно устоять, ведь женщине нужна любовь. Меня затягивают наши отношения, я постоянно думаю о тебе, где ты, с кем, что делаешь без меня. Жду свиданий…
– Это же прекрасно…
– Нет. Ты не свободен, что со мной будет?
– Неужели ты думаешь, я разлюблю тебя?
– Илья, твоя жена нас застала… Какой это был кошмар! Она потребует не встречаться со мной.
– Ха-ха-ха!
Смешно рассуждает. Люба потребует? Вера не понимает, она же многого не знает. Он растерзает любого, кто попробует влезть в их отношения.
– Не смейся, пожалуйста, – надула губы Вера, – я серьезно. Ты не думаешь, каково мне. Разве я могу быть в восторге, когда ты уходишь к другой женщине? А?
– Да не сплю я с ней! – вскипел Илья.
– Хорошо. Как ты представляешь нашу дальнейшую жизнь? (Илья молчал лишь потому, что не понимал, к чему она клонит.) Не знаешь, видишь? Когда-нибудь тебе придется сделать выбор, он будет не в мою пользу. Мне следует уехать.
С Ильей чуть столбняк не случился, его словно окатили ледяной водой. Не сразу нашелся:
– Нет… Ты… Зачем? Уехать… Куда? Ты с ума сошла?
– Напротив. Мне будет плохо без тебя. – Вера нежно гладила его по лицу. – Лучше закончить наш роман сейчас. У меня есть родственники… прости, город не назову, иначе ты приедешь, а я не смогу устоять. Переболеем, забудется. Нам было необыкновенно хорошо…
Говорила Вера чуть слышно, со слезой в дрожащем голосе, и такая несчастная была, что кровь в жилах останавливалась. Наконец Илья понял: он теряет ее, она прощается с ним. Он взял в ладони ее лицо, не находя нужных слов, сбивчиво заговорил:
– Ты не можешь вот так взять и уехать. Вера, дорогая… Ты не должна уезжать… Нет, я не пущу тебя. Пообещай…
– Илья, я решила. Сегодня мы проводим последний день. Знаю, ты расстроен, но пойми, так будет лучше.
– Кому? – заорал он, вскочил, начал одеваться, нервно выкрикивая: – Кому? Вот выдумала! Уедет она! Кошмарная женщина! От тебя не знаешь, что и ждать. У меня идет кругом… Хорошо, давай рассуждать логически. Нам хорошо вместе?
– Слишком хорошо. Мне это уже не нравится.
– Тогда какого черта тебе нужно? Зачем уезжать? Это мазохизм называется. Вы, моя дорогая, пострадать захотели?
Каким же дураком он выглядел, вызывал приступы смеха, которые Вера давила в себе с трудом. Не знала она, что мужика можно так легко обвести вокруг пальца, решила поддать пару и посмотреть, что будет (главное, напор):
– Я хочу уехать, потому что не желаю больше страдать. Тебе нравится встречаться урывками и прятаться? А мне – нет. И потом… я не хочу делить тебя с другой! Мне противно. Если бы у меня был еще кто-то, тебе понравилось? Нет. Так почему я должна мириться, когда ты уходишь к другой? Я не хочу сидеть дома одна, не хочу быть твой игрушкой. Хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой, везде появляться открыто.
– А я не хочу?! – возмутился Илья.
– Ты не можешь – у тебя семейные кандалы. Уехать со мной тоже не можешь, имеешь другие кандалы: карьеру. Что прикажешь мне делать?
Из ее правого глаза выкатилась горючая прозрачная слеза, впервые Илью не раздражали женские слезы, они его трогали. Он привлек Веру к себе, гладил по волосам, уговаривая:
– Верочка, милая, не плачь. Давай куплю тебе квартиру, буду приходить…
– А соседи? – оттолкнула его она. – Они не заметят господина Васкова, шастающего по ночам к любовнице? И вообще, что ты мне предлагаешь? Тюрьму? Нет, я уеду. Сейчас, пока могу забыть, потом будет поздно. Извини, я забочусь о себе, мне пора завести семью, а не быть чем-то временным.
И тут страшное подозрение закралось в сознание Ильи, отравляя каждую клетку внезапно раненого организма. Он зло выкрикнул:
– С Сергеем? Ты решила уехать с ним? Знаю, знаю, вы встречались. Так ты с ним и со мной? Ты обманываешь меня. Почему не скажешь пря…
Перебила пощечина, а зазвенело в ушах так, будто огрели дубиной. Потом вторая. Третья. При том Вера разъяренно шипела:
– Не смей!.. Не смей оскорблять меня. Если бы я захотела… Дрянь!
Он почти не чувствовал боли, пощечины вызвали вместо агрессии обратную реакцию: он возбуждался, возбуждался сильнее, чем при обоюдных ласках. Он грубо повалил Веру на спину, схватил за голову и закрыл ее рот своим, а она дралась, яростно сопротивлялась, вырываясь, успевала крикнуть:
– Уходи!.. Не хочу… Не смей!.. Убирайся!..
Сопротивлялась, а к себе допустила. Понадобилось немного времени, чтобы злая кошка царапаться и кусаться начала от страсти. Илья чувствовал восторг дикого зверя, он стал хозяином маленького зверька – ему так казалось. Упав без сил на подушки, дыша как загнанная лошадь, он выдавил:
– Ты чудовище. Красивое, сексуальное, очаровательное, но… чудовище.
– Сам чудовище, – устало возразила она.
– Вера… Дай мне время… Немного. Я решу наши проблемы… Постараюсь решить, клянусь тебе. Ты не уедешь?
– Уеду, уеду.
Он безнадежно и устало рассмеялся:
– Мммм… Ты меня в гроб загонишь.
– Лучше лежи в гробу, чем рядом с ней.
