– Что? – Кефчиян глянул вокруг мутными спросонья глазами, быстро сообразил, в чем дело, и вскочил на ноги. – Ну, как?
– Никак.
– Серьезно? – Кефчиян озадаченно потрогал пальцами кончик носа.
– Старик не захотел со мной разговаривать.
– Может, ему нечего сказать?
Селение уурсинов осталось позади. Они шли по узкой тропинке, которой пользовались женщины, ходившие к роднику за водой.
– Нет, он что-то скрывает… Как будто боится чего-то!
– Юм-Памарак ничего не боится.
– Почему?
– Нельзя стать шаманом, если хоть что-то может внушить тебе страх. Страх искажает восприятие, и ты видишь мир не таким, каков он на самом деле. Мне кажется, Юм-Памарак не стал ничего тебе говорить, потому что решил, что ты все равно не сможешь его понять. Неверно истолковав его слова, ты начал бы совершать неправильные действия. Думаю, Юм-Памарак хотел уберечь тебя от тебя самого.
– Даже если так, у него ничего не получилось.
– Мы все равно полезем в Лабиринт?
– Не мы, а я. Я полезу в Лабиринт.
– Ну, конечно, – не стал спорить Кефчиян.
Они миновали родник, и тропинка быстро потерялась в траве. Кусты, обступавшие их со всех сторон, становились все гуще. Кефчиян шел впереди, раздвигая ветки руками и придерживая, чтобы они не хлестали шедшего следом Александра.
Кусты начали редеть, когда меж ними стали встречаться невысокие деревья с тонкими стволами и широкими кронами. С веток, переплетающихся так, что не разобрать, какая откуда растет, свисали большие грушеобразные плоды, покрытые сухой пробкообразной коркой. Когда высохшие плоды раскачивались, семена внутри их перекатывались, издавая таинственное шуршание.
– Добром все это не кончится, – сказал вдруг Кефчиян.
– Ты о Лабиринте? – не понял Александр.
– Да нет… Не только… Вообще…
– То, что плохо началось, не может хорошо закончиться.
– Не лучше ли бросить все прямо сейчас?
– Ты это серьезно?
– Ну, если нам все равно отсюда не выбраться…
– Я этого не говорил.
– Прости, наверное, я тебя неверно понял.
– Я хотел сказать, что бы ни случилось, то, что здесь произошло, навсегда останется с нами. Как родимые пятна. Никто из нас, даже те, кто вспомнил свои имена, никогда не станут прежними.
– А ты хотел бы, чтобы все вернулось и стало как раньше? До того, как ты умер?
Хотел этого Жан или нет, но вопрос озадачил Александра.
Надо же… Оказывается, он никогда не думал о том, что будет делать, если им удастся отсюда выбраться. Или же он всерьез не воспринимал саму возможность бегства с планеты-тюрьмы? А все разговоры о побеге были не более чем пустой бравадой? Способом убить время, которого оказалось слишком много?.. Надо же…
– Жан, а что ты сам об этом думаешь?
– О чем?
– Что ты будешь делать, когда мы окажемся на свободе?
– Так, значит, мы все же замышляем побег?
– Конечно. Только вот кроме самой идеи у нас больше ничего нет.
– Не знаю… Наверное, стану просто жить… По-новому… Отправлюсь туда, где не встречу никого из тех, кто знал меня в прошлой жизни.
– Ну, если прежде ты был знаменитостью…
– Меня знали только по имени, по цвету формы и маске на лице… Она была разрисована под морду леопарда.
– Кто такой леопард?
Жан и Александр, оба вздрогнули от неожиданности, когда прямо перед ними из-за дерева выскочил Ут-Ташан, сын вождя уурсинов.
– Кто такой леопард? – радостно улыбаясь, повторил уурсин.
– Дикий зверь, – ответил Кефчиян. – Очень опасный.
– Ты хотеть, чтобы тебя бояться?
– Нет.
– Зачем же ты притворяться леопардом?
– Я не притворялся… Нет, это был символ… Отличительный знак, по которому меня узнавали.
Ут-Ташан внимательно посмотрел сначала на Кефчияна, затем на Александра.
– Если вы считать, что все люди похожи друг на друга…
– Дело не в этом. Маска символизировала мою принадлежность к определенной группе людей.
– В вашем обществе существовать кастовая система?
– Нет.
– Политическая иерархия?
– Я просто хотел, чтобы меня сразу узнавали… Даже не я, а мой менеджер.
– Ладно, мне все равно этого не понять, – улыбнулся Ут-Ташан. – Когда-нибудь, но не сейчас.
– Как ты здесь оказался? – спросил уурсина Александр.
– Шел за вами, – ответил Ут-Ташан.
Вот так, просто. Как ни в чем не бывало. Как будто у всех так принято – ходить тайком следом за людьми и слушать, о чем они разговаривают. Хотя, может быть, среди уурсинов такая манера поведения действительно в порядке вещей?
– И куда же ты направляешься?
– Я ходить вместе с вами, – уурсин поправил лук и колчан со стрелами, висевшие у него на левом плече. – Совсем уйти хочу.
– Куда? – удивился Александр.
– Вместе с вами. Я знать, вы хотеть улетать с этой планеты.
– Хотеть-то мы хотим, да только пока не знаем, как это сделать. Мы здесь, видишь ли, не по собственной воле…
– Знать, – перебил Александра уурсин. – Все про вас знать. Вас сюда присылать после того, как вы помирать, чтобы вы тут работать. Верно?
– Ну, да, – растерянно кивнул Александр.
– Хорошо. Я стану вам помогать.
– Помогать работать?
– Нет. Помогать отсюда улетать.
– И чем же ты можешь нам помочь?
– Пока не знать. Но обязательно помогать.
– Так ты тоже хочешь улететь? Вместе с нами?
– Верно, – кивнул Ут-Ташан. – Хочу улетать. Навсегда. Здесь скучно. Здесь ничего не происходить. Я хочу жить, а не сидеть на одном месте, не ждать, когда за мной придут уймарахи.
– Уймарахи заботятся об уурсинах.
– Верно. Потому что уурсины им нужны. Без уурсинов уймарахи ничего не мочь.
Александр и Жан быстро переглянулись. Что не осталось незамеченным.
– А-а! – погрозил им пальцем Ут-Ташан. – Юм-Памарак вам об этом не говорить? Верно? Не говорить?
– Он говорил нам, что уймарахи время от времени забирают его и других уурсинов в Лабиринт, где вкладывают им в головы самые разные знания.
– Верно, – согласился Ут-Ташан. – Я в Лабиринт с уймарахами ходить, а потом сразу на вашем языке говорить стал.
