– Зачем?
– Не знаю… – Кожа на лбу колониста собралась в морщины. – Или – не помню…
– Или ты доку голову морочишь! – не выдержав, вставил сержант.
– Нет, – испуганно подался в сторону Дик-25. – Что вы, господин сержант! Я правда не помню…
– Почему же ты так уверенно говоришь, что Святой Норбит – выдумка?
– Потому что я его никогда не видел. И никто не видел… Кто-то всем нам про него рассказывал. Такое, да, было. Но самого Норбита – не было. Уж вы мне поверьте, господин сержант.
– А с чего мне тебе верить? – презрительно хмыкнул военный.
Щеки Дика-25 обиженно обвисли.
– Я же остался…
– Да? А, может, это твои дружки-подельнички тебя кинули?
– Нет, я сам так решил!
– С чего вдруг?
– Я испугался.
– Чего?
– Того, что меня снова обманут.
– Тебя часто обманывали?
– Сама жизнь – всего лишь обман. Грандиозный обман.
– Обоснуй.
– Жизнь каждого из нас ничего не значит, потому что сами мы ничего не решаем. Все заранее предопределено и выстроено в точную, хорошо продуманную схему. Все в этом мире происходит лишь по воле Лабиринта.
– Выходит, мы – исполнители воли Лабиринта.
– Волю Лабиринта исполняют транги. А мы – марионетки, дергающие конечностями, когда транги тянут за нитки.
– Потрясающе! – Врач откинулся на спинку стула и обхватил себя за плечи. – Невероятно! – заметив устремленный на него взгляд сержанта, док пояснил причину своих восторгов. – Они создали на удивление ясную, конкретную и в целом непротиворечивую картину мира, смешав для этого религиозно-мистические воззрения и давно уже ставшую неотъемлемой частью нашей повседневной жизни технократическую составляющую.
– Понятно, – кивнул сержант. – И что же в этом замечательного?
– Он говорит о выдуманных вещах так, будто они существуют на самом деле. У него готов ответ на любой вопрос, как будто он все это продумал заранее. Нам еще ни разу не удалось поставить его в тупик.
– Тебе, док, – уточнил сержант. – Тебе, а не нам не удалось уличить его во лжи.
– Я говорю правду, – спокойным, ровным голосом, не возражая, а лишь констатируя факт, произнес Дик-25.
– Вы полагаете, вам это удастся? – насмешливо посмотрел на сержанта врач.
– Легко.
– Прошу вас!
– Двадцать Пятый, ты говорил, что многие из вас бывали в поселке местных дикарей, верно?
– Да, господин сержант.
– В таком случае, хотя сам ты ни разу там не бывал, ты, наверное, можешь показать, где он находится?
– Конечно, господин сержант.
– Ну?
– Там. – Дик-25 махнул рукой в сторону уткнувшегося в коммуникатор солдата.
– Вопросы есть? – насмешливо глянул на врача сержант.
– Вы ничего не доказали, – развел руками док.
– Да ну?.. Двадцать Пятый говорит о якобы реально существующих вещах, но при этом не может указать их местонахождение. Какие еще доказательства требуются?
– Он указал направление.
– И что мы найдем, если отправимся в указанном направлении?
– Поселок уурсинов находится в той же стороне, что и поселок первых колонистов.
– Что ты сказал? – насторожился сержант.
– Вы же знаете, господин сержант, что мы здесь не первые? Что до нас на этой планете была другая колония?
– Откуда ты об этом знаешь?
– После гибели первой колонии шестеро ее обитателей смогли добраться до поселка уурсинов. Один из них дожил до нашего прибытия. Судорин и Чики разговаривали с ним, когда он еще был жив.
Сержант осторожно прижал раненую руку к груди.
– Ну, и что ты теперь скажешь, док? – спросил он, не сводя пристального взгляда с колониста.
– А чего вы от меня ждете? – непонимающе пожал плечами врач.
– Грех на душу! – Будто взорвавшись, сержант вскочил на ноги и что было сил саданул кулаком левой руки по столу.
От неожиданности дернувшись назад, пилот едва со стула не свалился. Охранник, чуть было не выронив из рук коммуникатор, случайно нажал не ту кнопку, и уже почти пройденный уровень оказался стерт. Врач вскинул руку с открытой ладонью, как будто защищаясь от бьющего по глазам яркого света. Один лишь колонист даже бровью не повел – так и остался сидеть, опустив голову и вперив взгляд в ровную, светло-голубую поверхность стола.
– Он!.. – Сержант замахнулся, как будто собирался опустить кулак на бритый затылок Дика-25. – Он не мог знать о первой колонии!
– Мы все зомби, – совсем не в тему, мрачно изрек колонист. – Когда придут транги, мы все умрем.
Глава 28. День 27-й
(Новый цикл)
Закусочная называлась «Чифань». Странное название, если принять во внимание то, что ни повара, ни официанты даже не были похожи на китайцев. Да и явного перекоса в сторону китайских блюд в меню также не наблюдалось. Но еда была вкусная и недорогая. А пиво – местное, нефильтрованное, – так просто выше любых похвал. В маленьком зале стояло с десяток круглых столиков на тонких металлических ножках. Стулья тоже были такие, что, казалось, с трудом выдерживали вес взрослого мужчины. Человек, назначивший Александру встречу в «Чифане», особой худобой не отличался. Глядя на него, Судорин только диву давался, как ему вообще удалось разместиться на крошечном пластиковом полукруге. Звали человека Гавриил фон Дю. Одет он был в обтягивающий спортивный костюм леопардового окраса, что при его габаритах и телосложении смотрелось более чем странно. Толстый живот опоясывал широкий кожаный ремень с серебристой пряжкой в виде черепа с таинственно мерцающими рубинами в глазницах. К поясу был подвешен кортик. Судя по потертой рукоятке и глубоким зарубкам на ножнах – далеко не декоративный. Гавриил фон Дю с чувством и смаком ел огромный, можно даже сказать, непомерно огромный, сочащийся кровью бифштекс с гарниром в виде горки картошки-фри и небольшой копны зелени. В качестве приправ фон Дю в неимоверных количествах потреблял хрен васаби. Всякий раз, отправив в рот кусок бифштекса, густо смазанный зеленоватой пастой васаби, Гавриил на несколько секунд замирал с приоткрытым ртом. Из глаз его катились большие, сверкающие, похожие на жемчужины слезы. А изо рта, казалось, вот-вот вырвется пламя. Затем он тяжело, как после глубокого нырка, выдыхал, утирал слезы и принимался интенсивно жевать. Как ни странно, именно этого человека отрекомендовали Александру как лучшего химика-аналитика Старой Одессы, способного разложить на атомы, а затем снова синтезировать любой препарат.
Приговорив две трети бифштекса, Гавриил фон Дю удовлетворенно икнул, аккуратно вытер губы салфеткой, умиротворенно откинулся на спинку даже не скрипнувшего под ним стульчика, сложил руки на обтянутом пятнистой тканью животе и весьма благосклонно посмотрел на Александра. Судорин понял, что совершенно напрасно поначалу отказывался от встречи в закусочной – лучшего места для беседы с фон Дю, скорее всего, трудно было придумать.
