– Согласен, у полковника есть люди, оружие, снаряжение, оперативные навыки. Наверняка имеется набор поддельных «корочек», ведь, как ни крути, Греманов – наш бывший коллега.
Заместитель поддержал предложение майора:
– За время испытаний винтовки или непосредственно перед вылетом с полигона Колодин обязательно выйдет на связь с покупателем, и тогда наши спецы его запеленгуют.
– А если не выйдет?
– Тогда придется надавить на Колодина.
– Хорошо, – глянул на подчиненных Володарский. – Берем этот план за основу и начинаем подготовку операции.
Глава тринадцатая
Афганистан; район города Кандарам и крепости Шарди
Некоторое время назад
Бой продолжался всего несколько минут. С бандой было покончено.
– Не слышу докладов, – напомнил о заведенном правиле майор.
В эфире зазвучали голоса подчиненных:
– Второй – порядок.
– Третий – порядок.
– Четвертый – в норме…
Короткая перекличка закончилась. В группе потерь не было.
«Ну, слава богу», – ощупал свою рану Скоробогатов. Над правым ухом была рассечена кожа; рана кровоточила, но боли он не ощущал.
Несколько последних лет группа выходила на задания неизменным составом. То ли везло, то ли помогали высшие силы. Легкие ранения, ссадины, ушибы и переломы – не в счет. А раньше потери случались. Тяжелые и невосполнимые. Не регулярно, конечно, но бывало. Шесть лет назад подорвался на мине Сашка Антонов. В две тысячи десятом в жестокой перестрелке погибли двое: капитан Федин и прапорщик Головко. Четыре года назад по дороге домой от многочисленных ранений скончался Лешка Шеремет. Даже талантливый врач Шаповалов не смог его тогда спасти.
– Внимание всем, – сказал в микрофон радиостанции Скоробогатов. – Проверяем, не осталось ли среди бандитов раненых, и покидаем позиции. Дозору на выходе из тоннеля пока оставаться на месте.
Выбравшись из своего импровизированного командного пункта, Скоробогатов направился к Мирзади…
Тот лежал в приямке среди трупов своих ближайших соратников и корчился от боли. Присев возле него, майор спросил:
– Где твоя основная база?
– Помоги мне. Помоги…
– Помогу, если ответишь на пару вопросов.
– Да пошел ты!
– Ладно, я подожду. – Скоробогатов достал пачку сигарет и зажигалку.
С каждой минутой Абдулле становилось все хуже. Пулевые раны кровоточили, силы уходили.
– Больно… Мне очень больно… – корчился он в пыли и временами начинал бредить: – Вызовите на связь Расима Аламеха. Срочно сообщите о засаде русских в развалинах крепости Анзуру Баржону и Ленару Декани!..
Майор на всякий случай повторил про себя услышанные имена и снова тронул за плечо Мирзади.
– Скажи, где находится база твоей банды, и я помогу тебе.
– В Калате, – сдался главарь, теряя сознание. – Через дорогу… в старой крепости на северной окраине Калата…
Скоробогатов молча достал из наплечного кармана несколько шприцев-ампул, выбрал нужную и прямо через одежду ввел промедол в бедренную мышцу Абдуллы.
Через минуту боль отступила, главарь затих. Командир русского спецназа перетянул резиновыми жгутами ногу и плечо лежащего выше пулевых ранений, встал и осмотрелся.
Его подчиненные заканчивали осмотр поля боя.
– Сволочи, обманули! Мы же договаривались, – вдруг крикнул Мирзади.
Оправившись от болевого шока, он с ненавистью смотрел на майора.
– Это ты сволочь, Абдулла, – спокойно ответил тот. – И я с тобой ни о чем не договаривался. Я вообще с такими, как ты, не договариваюсь.
– Добей меня, если ты воин.
– Смерть – слишком легкое для тебя наказание. Думаю, ты полетишь со мной в Россию и там сгниешь в одиночной камере тюрьмы особого назначения. За все преступления, которые совершил лично и которые были совершены по твоему приказу.
– Вы все пожалеете.
– Вряд ли.
Майор оглянулся по сторонам; увидев неподалеку прапорщика Гусева и врача Шаповалова, крикнул:
– Витя, Серега, идите сюда!
Стрелок с врачом подбежали к командиру.
– Витя, присмотри за ним. И будь внимателен – раненый шакал опаснее волка. Сергей, осмотри его раны.
– Подожди-ка, Роман, у тебя вся голова в крови, – озаботился военный врач.
– Ерунда – пуля рикошетом от камня кожу рассекла.
– Это ерунда может обернуться заражением крови. Присядь, я перевяжу…
Спорить и сопротивляться майор не стал. В мирное время капитан Шаповалов был тих и незаметен. Если же кому-то требовалась медицинская помощь, он становился властным и строгим.
Врачом Серега был классным. Настоящий профессионал, способный чувствовать чужую боль и старающийся прийти на помощь в любое время. И не только на поле боя.
Шаповалов был двадцативосьмилетним холостяком.
Володарский обещал помочь ему с получением квартиры, а пока врачу приходилось ютиться в комнате общежития при Первом медицинском институте имени Сеченова. Возвращался как-то Серега поздно вечером с дружной спецназовской попойки в свою общагу. Естественно, был не совсем трезвый. А в метро на станции «Фрунзенская» произошла какая-то заваруха, там ранили ножом молодого сотрудника ОМОНа. Станцию, естественно, оцепили. Всех сходящих с эскалатора и выходящих из поездов ласково клали на пол и шмонали на наличие оружия. Но Серега начал сопротивляться. В результате получил дубинкой по голове. Поднявшись, крикнул:
– Военные медики не ложатся!
Получив еще несколько раз дубинкой, опять обнялся с мраморным полом.
– Питер рулит! Выпускники Военно-медицинской академии не сдаются! – снова попытался встать на ноги.
И тут один офицер-омоновец спрашивает:
– А ты что, медик?
– Да я уже пять минут кричу об этом! А вы мне за это по голове стучите.
– Слушай, у нас бойца ранили. – Офицер помог Сереге встать. – Аптечка есть, а что и как колоть – не знаем. «Скорую»-то – когда дождешься…
Привели Шаповалова в комнату полицейского наряда, там мучается паренек-омоновец с ножевым ранением: стонет, просит помощи. Все вокруг прыгают, мечутся – хотят сделать что-то полезное, но не знают как.
Серега профессионально осматривает рану, оценивает общее состояние пострадавшего. Затем открывает аптечку, набирает в шприц нужное лекарство и прямо через брюки делает инъекцию в бедро. Буквально через минуту бойцу становится легче – он прекращает стонать. Все выдыхают с облегчением.
