– А чем он занимался?
– Переправкой наркотиков через северную границу. Говорят, там, – вождь махнул рукой в северном направлении, – у него все схвачено. Наркотики может перевозить целыми тоннами. А обратно везет оружие, боеприпасы, дорогие медикаменты.
– Это все?
– Еще слышал, что он учился в Союзе. Поэтому очень хорошо знает ваши нравы и язык.
Поблагодарив вождя, подполковник попрощался с ним и в сопровождении охраны покинул территорию хатуитов.
* * *
Поздно вечером двадцать пятого июня добытая подполковником Сомовым информация легла на стол Володарского.
– Это уже кое-что, – ознакомившись с текстом, выдохнул генерал.
– Значит, нужно дернуть Расима Аламеха, – подал голос Скоробогатов. – На него у нас, слава богу, досье имеется.
– Возможно…
Своего заместителя Володарский давно отпустил – у того накопились срочные дела. Скоробогатова же попросил задержаться. Сейчас тот сидел на диване между двух больших зашторенных окон и пил крепкий чай.
Размышления прервал вошедший помощник.
– Товарищ генерал, еще два срочных донесения.
– От кого?
– От старшего лейтенанта Брагера и начальника группы пеленгования.
– Прочти.
– Брагер докладывает: в двадцать три часа двадцать минут майор Колодин позвонил на сотовый телефон Ленара Декани. Текст разговора читать или ознакомитесь сами?
– Сам посмотрю. От кого второе донесение?
– От начальника группы пеленгования.
– Давай. Где находился это чертов Декани?
– В Ростовской области.
– Где?! – Генерал от удивления даже привстал.
– В Ростовской области. Станица в двадцати километрах от границы Калмыкии и в пятидесяти от Элисты. Кроме того, начальник группы подчеркивает, что абонент во время разговора находился в движении.
– Двигался в сторону Каспийского моря?
– Так точно.
– Свободен.
Оставив текст донесения на столе, адъютант покинул кабинет.
– Что думаешь? – спросил начальник Управления, читая содержание телефонного разговора.
– Думаю, помощник Аламеха уходит или направляется к заранее подготовленному «окну» на границе, там он намерен принять контейнер.
– Согласен, «окошечко» где-нибудь на берегу Каспия или на границе с Грузией.
– О чем Колодин с ним говорил?
– А, ерунда. – Генерал бросил на стол листок и снял очки. – Дежурный сеанс связи и короткий доклад о том, что все идет по плану. Скорее всего, иуда должен получить от Декани крупную денежную сумму, вот и суетится…
Допив чай, Скоробогатов поставил пустой стакан на стол.
Заметив усталость на лице подчиненного, Володарский сказал:
– Давай, двигай на полигон к своей группе и отдыхай до утра. Вы далеко устроились от полигона?
– В лесополосе, – ответил тот. – Метрах в трехстах от военного городка.
– Все, отдыхать. Завтра начинаются испытания – будьте начеку. А мы здесь займемся странными перемещениями господина Ленара Декани…
Глава пятнадцатая
Российская Федерация;
Научно-испытательный стрелковый полигон «Курган» – Москва
26–27 июня
Если бы Колодин не проснулся – точно бы сдох от инфаркта. Он лежал с широко раскрытыми от ужаса глазами. Одеяло, сбившись в комок, валялось в ногах. Местный кот, прижившийся в номере щитовой гостиницы, выгнув спину, испуганно шипел на подоконнике. Его силуэт с вздыбленной шерстью на фоне кроваво-красной луны выглядел зловеще. И только настенные часы, как ни в чем не бывало, отбивали свое безразлично-успокаивающее «тик-так, тик-так, тик-так»…
Колодину приснилось, будто сидит он, повязанный по рукам и ногам, в темной камере с одним узким окошком под потолком. Сбоку от стола стоит его непосредственный шеф – генерал Супорин и, листая личное дело, зачитывает тщательно зафиксированные ошибки и промахи, когда-либо допущенные майором на службе. За столом, барабаня пальцами по его поверхности, восседает седой генерал Володарский; перед ним чистый лист с жирной гербовой печатью. Слушая доклад, он про себя решает, какой же вынести Колодину приговор. Когда речь заходит о государственной измене, Володарский меняется в лице. «Расстрелять негодяя!» – размашистый почерк фиксирует резолюцию. Генерал отодвигает злополучный лист и тянется рукой к висящей на ремне кобуре…
– Господи, – прошептал Колодин, свешивая с кровати ноги и шаря ступнями в поисках обуви. – Надо такому присниться…
Покачиваясь, он добрел до небольшого холодильника, вынул бутылку минеральной воды и сделал несколько обжигающих глотков.
Полегчало. Подхватив с прикроватной тумбочки сотовый телефон, майор глянул на время, затем проверил, не было ли входящих сообщений.
Никто не звонил и сообщений не присылал.
Вздохнув, майор снова лег под одеяло. Тяжелый день уже начался…
* * *
Стрелок-испытатель лично снарядил магазин четырьмя патронами, осмотрел винтовку, привел ее к нормальному бою и произвел выверку снайперского прицела.
Имея за плечами не один десяток испытаний стрелкового оружия, капитан Роганов действовал спокойно и сосредоточенно. Комиссия и приглашенные гости наблюдали за ним из специальной зоны, расположенной в пятнадцати метрах позади огневого рубежа.
До начала стрельб на дистанциях, близких к максимальным, и испытаний на бронебойность винтовку следовало опробовать в обычных условиях. Для этого требовалось выполнить простейшее упражнение. На удалении двести метров была установлена стандартная проверочная мишень с черным прямоугольником. Двадцать сантиметров в ширину и тридцать – в высоту. Снизу, как всегда, подклеена белая бумага до третьей светлой линии мишени. Контрольную точку отметили на высоте четырнадцати сантиметров от точки прицеливания.
Резкий хлопок нарушил царившую на полигоне тишину.
Стрелок прильнул к окуляру оптической трубы. Затем подкрутил на один щелчок барабан вертикальной коррекции и снова прицелился.
Второй выстрел. Третий. Четвертый.
Отстегнув пустой магазин, капитан Роганов произвел контрольный спуск и поднялся. Оператор пункта управления стрельбища прапорщик Хлопин доставил членам комиссии лист мишени.
– Неплохой результат, – глянул на пулевые отверстия генерал Супорин.
Пули легли довольно кучно, образовав на мишени четырехугольник. При помощи линейки и карандаша генерал соединил сначала левые пробоины, затем правые. Потом из середины образовавшихся отрезков провел прямую линию. Ее центр почти идеально совпал с контрольной точкой.
