Когда пыль от проехавшей техники рассеялась, а сама колонна удалилась от спрятавшихся в кустах борцов за веру (а в том, что встретившие их люди были моджахедами, не оставалось никаких сомнений) на достаточное расстояние, все тот же бородач бросил на землю рядом с незадачливыми посланцами Мухаммедова два небольших рюкзачка и приказал:
– Переодевайтесь! – Именно приказал, а не предложил или, тем более, не попросил. – Здесь. – Пнув один из рюкзаков, тот, что выглядел более наполненным, он отошел в сторону.
Хасан нагнулся, поднял рюкзак, взвесил его в руке. Он оказался легче, чем думалось. Откинул клапан. Внутри находилась камуфлированная одежда – два комплекта обыкновенного армейского х/б, не новых, но вполне свежих и выстиранных, такие же ношеные импортные берцы. Там же лежали две пары носков, две черные майки, две кепки, явно купленные в каком-то армейском магазине.
Разобрав одежду в соответствии с размерами, Аслан и его телохранитель поспешно переоделись. Хасан, помявшись с носков на пятку, недовольно поморщился – ботинки слегка жали. Молча выразив свое неудовольствие, он, пробуя свободу движений, повел плечами – одежда была впору. Застегнул верхнюю пуговицу, после чего поднял второй рюкзак и проверил его содержимое. Брови удивленно поползли вверх – там лежали две вязаные шлем-маски, две пары черных кожаных перчаток с обрезанными пальцами, два ножа, две радиостанции «Кенвуд» и два импортных бинокля. И как-то сразу отлегло от сердца. В совокупности с тем, что гражданскую одежду выбросить приказа не последовало, его подозрения относительно собственной участи окончательно развеялись – устранять их точно никто не собирался. Он и Аслан требовались господину Маслову для чего-то другого. Для чего именно – оставалось догадываться.
Не дожидаясь каких-либо указаний, Хасан поделил имущество на две равные части. Заметив одобрительный взгляд бородатого, понял, что поступил правильно. Меж тем бородатый крутанул в воздухе кистью, подавая знак своим собратьям, и отрывисто бросил недоуменно взирающим на него вновь прибывшим:
– Уходим! Следуйте за мной!
– А оружие? – наивно поинтересовался Аслан, на что бородатый оглянулся, презрительно фыркнул и пошел дальше.
Колонна идущих боевиков растянулась на многие метры – знание местности позволяло им идти без оглядки на других.
Фигуры идущих впереди то надолго терялись из вида, то появлялись вновь. Заблудиться никто не опасался, а при внезапной встрече с российским спецназом такая тактика позволяла выйти из боя с минимальными потерями. Дорога оказалась дальней. Вначале по все той же придорожной посадке добрались до леса, затем довольно долго двигались по густо поросшей ореховыми зарослями лощине. Постепенно одиночные деревья стали попадаться чаше, а кусты – редеть. Когда начался подъем в гору, на смену орешнику пришел колючий шиповник. Острые шипы впивались в одежду, царапали открытые участки кожи. Поднимаясь по особо отвесному участку, Аслан машинально ухватился за один из таких кустов и тут же зашипел от боли – острые иглы шиповника прокололи ладонь, поэтому пришлось, несмотря на стоявшее тепло, надеть перчатки. Перемахнув хребет, они вновь спустились в низину. На пути попалось озерцо, образовавшееся в результате попадания авиационной бомбы, затем был труднопроходимый участок с частоколом побитых, изломанных артиллерийскими снарядами деревьев. Аслан с детским любопытством взирал на каждое подобное последствие много лет идущей здесь войны. Хасан же, навидавшийся подобных видов еще в девяносто пятом, делал вид, что ему все это совершенно безразлично. Признаться в том, что его сердце вздрагивало при каждом донесшемся со стороны шорохе, он мог бы разве что под пытками. Еще не хватало глупо умереть от спецназовской пули! Не для того он в девяносто пятом остался жив, не для того бежал из этих мест, осевши в более спокойной и предсказуемой России, чтобы, вновь вернувшись в эти злополучные места, оставить здесь свои кости! Но человек предполагает, а судьба располагает. Он вернулся, и еще неизвестно, что ждало дальше. Может, и смерть. Такова жизнь. Не мы выбираем свою судьбу – боги.
Спуск с горы оказался сложным. Не привыкший к подобному рельефу, выросший на ровных городских улицах, Аслан постоянно падал – ноги то и дело заплетались в стелющихся под ногами ежевичных плетях. Хасан опасался, что его подопечный может подвернуть ногу, но каждый раз обходилось.
У подножия хребта шумел ручей. Чтобы перебраться через него, пришлось вначале спуститься в глубокую, вымытую его водами расселину.
– Разувайтесь! – Подав очередную команду, бородатый, судя по всему бывший главарем банды, сел и стянул с себя обувку.
Хасан тут же уселся рядом.
Бородатый, сняв носки и увидев, что Аслан с задумчивым видом продолжает стоять, не спеша выполнять отданное указание, снизошел до объяснений:
– Мокрые носки, ботинки – плохо. Ноги натрешь. Идти далеко. Ждать никто не будет.
Аслан кивнул, и троица продолжила подъем в гору.
Когда с трудом поднялись на вершину, главарь разрешил привал. Выставили охранение, и, достав из рюкзаков немудреную снедь, моджахеды принялись за еду. Аслана и Хасана в свой круг они не приняли, но поделились с ними не скупясь.
Увидев, что все перекусили, бородатый махнул рукой и милостиво разрешил:
– Час можете спать, – после чего и сам, расстелив коврик, прикорнул под корнями многовекового бука.
Спать не хотелось. Нервное напряжение утра еще не успело вылиться в сонливую усталость. Аслан и его телохранитель так и остались сидеть, таращась друг на друга и на мирно похрапывающих моджахедов. От нечего делать Хасан даже пересчитал своих спутников. Кроме их самих и ушедших в охранение боевиков, сейчас здесь находилось двадцать восемь человек. Но можно было с уверенностью сказать, что это далеко не вся банда.
Неожиданно совсем неподалеку хрустнула ветка. Аслан, не обратив на это никакого внимания, продолжал таращиться в никуда, более же опытный Хасан не сомневался ни секунды – ни один зверь так не ходит.
– Спецы! – заорал он.
Его услышали – моджахеды, хватившись за оружие, вскинулись со своих ковриков. И тут же с двух сторон раздались выстрелы.
– Ложись! – Хасан схватил за плечо начинавшего подниматься Аслана и, повалив его на землю, прошипел на ухо: – Лежи, дурак!
– Так надо же… – Что именно надо, Аслан не договорил, на голову рухнула ветка, и он ткнулся лицом в землю.
– Надо, – согласился Хасан. – Сейчас и побежим, только посмотрим куда.
Чуть приподнявшись, он начал осматриваться по сторонам. В голове с лихорадочной быстротой проносились беспорядочные мысли. Дальнейшие их действия предусматривали два взаимоисключающих направления. Первое напрашивалось само собой – совместно с моджахедами отбиться от русских или с ними же отступить. Второе направление действий Хасан рассматривал как резервное – если дела пойдут совсем плохо, укрыться в каком-либо месте и сдаться на милость победителей, выдав себя за захваченных боевиками коммерсантов-заложников. Шансы на то, что им поверят, были неплохие. Но второй вариант нравился ему еще меньше, чем первый. Хасан снова огляделся по сторонам. Никакого организованного сопротивления не наблюдалось, так, отдельные кучки отстреливающихся. Все, что происходило вокруг, можно было охарактеризовать одним словом – хаос.
