Голос тестя оборвался, раздались короткие гудки. Олег не успел ни уточнить ничего, ни переспросить, просто остался со сказанным наедине – ошарашенный, сбитый с толку, сам не свой. «Лариска, зачем? Что ты натворила…» – думал он, ожидая, пока светофор не зажегся зеленым. Олег повернул влево, проехал мимо здания с синей крышей и развернулся на другом перекрестке.
Света точно заснула, откинувшись на подголовник, русые волосы свешивались с сиденья и падали девушке на лицо. Она этого не замечала, так и сидела, неподвижная, со сжатыми кулаками, пока машина не остановилась у гостиницы, откуда Олег уехал несколько часов назад. Он остановился напротив входа, толкнул девушку в плечо. Та вскинулась, будто и правда спала, глянула на Олега вовсе уж бессмысленным взглядом.
– Выходи, и без фокусов мне.
Выскочил из машины и бросился к другой двери, но напрасно торопился. Свету только что ветром не мотало, она сделала шаг-другой и покачнулась, оперлась рукой на капот «Тойоты».
– Голова кружится. – Света жутковато улыбнулась, и у нее подкосились колени. Олег подхватил ее уже в последний момент и, кляня все на свете, и себя в первую очередь, потащил девушку вверх по ступенькам.
Администратор сделала вид, что все нормально, что это в порядке вещей, когда кавалер тащит на себе грязное беспомощное существо с ободранными коленками и следами крови на лице. Женщина за стойкой даже бровью не повела, особенно когда Олег сразу расплатился за неделю вперед, причем за недешевый двухместный номер. Света ждала в кресле и к этому моменту настолько пришла в себя, что по лестнице поднималась сама, цепляясь за перила. Олег открыл дверь, втолкнул девушку в номер, вошел следом и первым делом отобрал у нее сумку, открыл, едва не вырвав с корнем «молнию». Света же закрылась в ванной и включила воду, потери сумки девушка точно не заметила. Да там и брать было нечего: мобильник, кошелек с парой соток и мелочью, расческа, зеркальце и паспорт во внутреннем кармане.
– Здесь сиди. – Он спрятал паспорт девушки и ее телефон в куртку, бросил сумку на кровать и постучал в дверь ванной. – Я скоро вернусь. Дурить не советую, тебе же хуже будет. Потом поговорим.
В ответ раздавался только шум воды. Олег закрыл дверь на ключ и помчался вниз. Первым делом отогнал «Тойоту» на бесплатную парковку перед торговым центром, оставил ее там. Расчет был прост: Артемьев наверняка запомнил номер и найти машину сможет без проблем. Понятно, что уловка примитивная, но это хоть на время собьет убийцу с толку. Закрыл машину и рванул на вокзал, успел вскочить в электричку в последний момент. Двери сошлись за спиной, поезд тронулся, Олег остался в тамбуре в компании стайки зайцев. Те опасливо заглядывали в вагон, где на сиденьях напротив двери сидели две строгие тетеньки в красной форме и с усмешкой смотрели на безбилетников. Олег достал паспорт девушки, пролистнул страницы. Кузьмина Светлана Валерьевна, двадцати восьми лет от роду, не замужем, детей нет. Родилась и прописана как раз в этом самом городе по адресу: Садовая, дом три. И все, больше никаких подробностей, остальные страницы паспорта оказались чистыми. Олег убрал паспорт и уставился в окно.
Путь был неблизкий, электричка ползла со всеми остановками, собирая на маленьких станциях народ, и через полтора часа в вагонах не осталось свободных мест. Олег так и смотрел в окно, стараясь успокоиться, вернуть уверенность и чувство, что контролирует ситуацию. Получалось не очень, их дела были, прямо говоря, дрянь, и Олег весь извелся за эти полтора часа. Потом представил, каково сейчас Лариске и в каком виде он сам предстанет перед ней, и немного успокоился. При подъезде к вокзалу все повскакали, Олег пропустил особо нетерпеливых и вышел на перрон. Постоял немного, подышал сырым, с запахом металла и сигаретного дыма воздухом и пошел к метро.
В больнице он оказался еще минут через сорок, поднялся на второй этаж хирургического отделения. Впереди тянулся длиннющий коридор со множеством дверей, но Олегу была нужна самая первая. Он вошел без стука, буквально ворвался, распахнув дверь настежь.
Одноместная палата, узкая, зато с холодильником и отдельным санузлом, напротив входа тумбочка, рядом небольшой диванчик. На нем сидят двое, бледная пожилая женщина в очках и невысокий лысый мужчина. Он сутулится больше, чем обычно, и постоянно трет ладони, стараясь успокоиться, но это ему плохо удается. Тесть с тещей обернулись на Олега, тот закрыл дверь и подошел к Лариске.
– Она спит, – прошептала теща.
Олег тронул Лариску за плечо, заглянул ей в лицо. И вздрогнул невольно – такой жену он еще не видел. Багровое, в синяках и кровоподтеках лицо, длинные широкие полосы, что пересекают его от лба до подбородка и заканчиваются где-то на шее. И на щеке жутко-темный полукруг с отчетливыми вмятинами – следы собачьих зубов, не иначе. Лариске недавно сняли повязки, она, скорее всего, поглядела на себя и решила, что продолжать жить не стоит. А руки по-прежнему в бинтах, от локтей почти до кончиков пальцев, и повязки снимут еще не скоро. Лариска дернула плечом, приоткрыла глаза и увидела мужа. Медленно повернулась на спину и глядела на Олега огромными, расширенными от лекарств зрачками.
– Олег, – кое-как ворочая языком, проговорила она, – Олег, ты приехал… Где ты был так долго? Ты похудел, ты ешь что-нибудь? А Митька?
Теща шумно всхлипнула, тесть помог ей подняться с места и повел в коридор. Олег сел на стул рядом с кроватью, положил Лариске ладонь на лоб.
– Все в порядке. – Он говорил шепотом, точно боялся, что их подслушают. – У меня все хорошо.
Говорил, а самого как по коже морозом обдало – Лариска выглядела совершенно безумной. Взгляд, голос, мимика – Олегу казалось, что его жена помешалась от горя, боли и ужаса, когда увидела в зеркале свое отражение. А попытка наложить на себя руки всего лишь средство от этого кошмара, верное и быстрое, но ей помешали. Олег подцепил Лариску пальцем за подбородок, приподнял ей голову и от увиденного до хруста сжал зубы: от уха до уха тянулась темная полоса, пропадала под волосами.
– Зачем? – проговорил он. – Лариса, зачем ты это сделала? Так нельзя…
Та вдруг улыбнулась, приподнялась на локтях. Она смотрела на Олега, а тот старательно отводил взгляд. Видеть изуродованное лицо жены было выше его сил, и он не мог заставить себя повернуться в ее сторону. Лариска с усмешкой поглядела на него и рухнула на подушки.
– Даже ты не можешь меня видеть, и родители тоже, и все остальные. Я урод, урод до конца своих дней, меня можно в цирке показывать, за деньги… Я буду пользоваться спросом, Олег, и мы разбогатеем! Хотя нет, ты меня бросишь, я останусь одна, никому не нужная уродина…
Она закашлялась, потом вдруг засмеялась, смех делался все громче, пока в голосе не появились слезы. Олег обхватил Лариску за плечи, заставил сесть и прижал к себе. Она еще вздрагивала от плача, что-то бормотала, пыталась освободиться, но Олег держал ее крепко.
– Ерунда, глупости, – говорил он ей на ухо, – ну что за чушь в самом деле. Я же уехал за деньгами на операцию, если ты забыла. Но возникли проблемы… – Он осекся, еще сильнее прижал Лариску к себе. – И я их уже решил. Мне надо еще дня два-три, и я вернусь, дождись меня, ладно?
