– Почему вы их убили? – проговорила она. – За что? Что мы вам сделали?
Лавров моментально все понял, он сжался, трусовато глянул на Олега, на девушку, шумно засопел и принялся тереть ладонью подбородок. Промычал что-то невнятное, замолк и принялся терзать верхнюю пуговицу на рубашке, точно задыхался. Света стояла напротив, закрывая собой Артемьева, тот поочередно глядел на всех троих и отмахивался от ос. Те начинали звереть, кидались в лицо людям, Олег щелчком сшиб с колена полосатую тварь, и та, гудя, свалилась на пол.
– Тебе вопрос задали! – не выдержал Артемьев и снова взял Лаврова на прицел. – Отвечай, быстро!
И нажал на спуск. Шипение, тихий щелчок, «винторез» дрогнул, но Артемьев легко справился с отдачей. Пуля прошила створку рядом с башкой Лаврова и улетела куда-то в шкаф, раздался звон, и все стихло. Артемьев прищурился, глядя в прицел, Лавров как повернул голову к двери, так и застыл, осознавая, что траектория полета пули могла быть чуть иной. Повернулся к Свете, мокрый, бледный, и чудом не свалился перед ней на колени.
– Валерка, Кузьмин Валерий, твой отец, был военпредом на заводе. Мы там работали, все трое: Влад на складе, я в КБ, Пашка после дембеля за поставки отвечал…
Он осекся, уставился на Артемьева, глянул на Свету, что молча стояла напротив, на Олега. Вцепился ногтями в ладони, ударил кулаком по косяку и проговорил, глядя в стенку перед собой:
– На завод пришла большая партия драгметалла для микросхем. Там чего только не было – и золото, и платина, и серебро, и еще разное, попроще. Это стоило бешеных денег, огромных, миллионы. Влад предложил вывезти это с завода и продать…
– Молодец, подсуетился. – Артемьев так и смотрел на Лаврова через прицел и нехорошо улыбался. Света молчала и не сводила с Лаврова глаз. Тот потоптался на месте и выдохнул залпом:
– А Валерка нас засек, отловил, когда мы все Владу в гараж перевезли. Сказал, что не заявит, если мы все вернем. Дал нам сутки и уехал. А мы уже продали часть и деньги взяли. Тогда Мартынов предложил взять его в долю.
– Разумно. – Артемьев опустил винтовку. – Я бы тоже поделился. Знаешь, бог жадных не любит, он делиться велел. А божьи законы нарушать нельзя, грех это…
– И поэтому вы всех убили? И мою мать, и Сашку? И отца?
На Свету смотрели все, а она ничего не замечала. Подошла к Лаврову вплотную, сжала кулаки.
– Погоди. – Артемьев тронул ее за плечо. – Погоди, я его тебе попозже отдам, как обещал.
Отодвинул девушку в сторону и оказался напротив Лаврова.
– А Кузьмин отказался, послал вас куда подальше и пригрозил, что заявит, так? Кто стрелял?
– Мартынов, – прошептал Лавров, – у него оружие было, незарегистрированное. С собой привез из командировок. Он служил где-то в горячих точках…
«С моим отцом». – Олег старался не смотреть на Свету, точно чувствовал свою причастность к ее беде, точно был пусть косвенно, но виноват в смерти ее близких. Мартынов просто отцовский друг, они даже не родственники, и все же…
– Он психанул, и все сделал грязно. Женщину убил, мальчишку, а потом точно рассудка лишился, и мы заодно. – Лавров дрожал у простреленной двери, губы его тряслись, кривились, лицо пошло красными пятнами.
Артемьев глянул на Свету и отошел назад.
– Сука ты, – проговорил Артемьев, оглядываясь вокруг себя, – и ты, и дружки твои. Один ты остался, тебе и ответ держать. Знаешь, – он показал на пакет у двери, – мне этих денег хватит, за глаза. Я с тебя натурой возьму.
Он нашел что искал – поднял «макаров», проверил магазин, передернул затвор и подал пистолет Свете.
– Давай стреляй в него. Ты же этого всю жизнь хотела? Это не страшно, держи вот так.
Он заставил Свету правильно взять оружие, поднял ей руки и хлопнул по спине, когда девушка ссутулилась.
– Пистолет на уровень глаз подняла! Выше, еще! Вот так! Целься и стреляй! Хотя можешь и не целиться, я потом закончу, главное не промажь!
Свету точно ветром мотало, «макаров» водило туда-сюда, палец бестолково ползал по спусковому крючку. Она зажмурилась и держалась на ногах уже из последних сил, потом резко опустила руки, едва не выронив оружие, и отшатнулась к стене.
– Не могу…
– Что ты не можешь? – заорал Артемьев. – Что тут мочь? Жми на спуск, и все! Давай, дрянь, прикончи его! Или все забыла, пока в психушке кантовалась? Уколы память отшибли?
И наотмашь ударил ее по щекам, по лицу девушки протянулись длинные красные пятна, из носа пошла кровь. Лавров охнул, Олег вскочил с места и оказался у Артемьева за спиной. Подхватил его под руки, сцепил пальцы в «замок» и ладонями надавил ему на шею. Навалился, давил сильно, как только мог, жал на позвонки в расчете сломать тому шею. Артемьев дернулся, забился в захвате, врезал раз-другой Олегу прикладом винтовки по колену. Потом согнулся в три погибели, так, что Олег повис у него на спине, и каким-то непостижимым образом, стоя на полусогнутых, ушел вбок. А дальше все прошло моментально – захват под колени, бросок, и перед глазами снова доски пола, дохлая оса и темные густые пятна чужой крови. Олег перевернулся на спину, да так и застыл, глядя в черный глазок дула. Артемьев слизывал кровь с прокушенной губы и спокойно глядел на Олега. Света куда-то пропала, Лавров маячил у Артемьева за спиной.
– Достойно. – Артемьев смотрел на Олега через прицел. – У тебя почти получилось. Где служил? Участвовал?
– Только собирался. – Олег сел на пол и глядел на убийцу, стараясь игнорировать черное пятно дула, что оказалось еще ближе. – Но не сложилось.
– И у меня тоже. – Артемьев отлип от оптики и серьезно глядел на Олега. – Не получилось повоевать. Я в десантном учился и на берет сдавал, а это гонка на выживание, три дня без сна и отдыха. Стартовало нас человек сорок, до финала и половина не дошла. Но я выжил!
Он снова вскинул винтовку, приник к прицелу. Олег поднял руки и тут увидел Свету. Она сидела на ступеньках, пистолет лежал у девушки на коленях, и та прикрывала его ладонями. Артемьев перехватил взгляд Олега и повернулся так, чтоб держать всех под контролем. Лавров упирался ладонями в косяки двери и сосредоточился на одном – не упасть.
– С разрезанной ногой выжил, прикинь! – горделиво выдал Артемьев. – Где-то распорол ее, не помню. Повязка слетала, кровь не останавливалась, потом еще и залихорадило. В общем, спекся я к финишу, отключился, меня товарищи на руках принесли. А потом себя со стороны увидел – и командира своего, и врача, что реанимацию проводил, «Скорую» видел, только все тихо очень было. И будто на трибунах родня моя сидит и смотрит, как меня с того света достают. Был момент, когда мне надоело валяться, – и я тут же услышал, как врач сказал, что у меня появился пульс. Потом подумал: вот сейчас будет общее построение, все будут напрягаться, а я вот всех обманул и могу полежать – и врач закричал, что у меня опять остановилось сердце. Я вообще не боялся тогда, прикинь? Мне казалось, что все в порядке, жизнь идет своим чередом. В конце концов, я решил вернуться…
