Как только девушка появилась на пороге помещения, все взоры сразу же обратились в ее сторону. Новость о стычке с Линь Имом на борту «Грозного» и о вовремя подоспевшем Батоне быстро облетела деревушку. Все переживали за Леру.
– Как ты? – спросил вскочивший со своего места и под недовольным взглядом охотника подошедший к Лере Мигель. – Если бы не Батон…
– Нормально. Жить буду, – коротко ответила девушка. – Мне нужно поговорить с Тарасом. Дядя Тарас!
– Ты, я гляжу, совсем не можешь без приключений, – застегнув верхнюю пуговицу парадного кителя, хмуро посмотрел на Леру старпом. – Почему не в кровати? Что еще?
– Это важно, – девушка присела на свободное место рядом с ним.
– Ну, рассказывай, коли важно.
Немного подождав, пока подкатившая к голове боль успокоится, Лера пересказала Тарасу все произошедшее на борту лодки.
– Гм, – выслушав, погладил усы старпом. – Я же тебе ясно сказал что? Ничего там не трогать. А ты опять за свое. Выпороть бы тебя как следует.
– Знаю, но…
– А ты ничего не выдумываешь? Тебя все-таки хорошо по голове приложили.
– Вот-вот, – подал голос из своего угла Треска. – Глючит ее, делов-то.
– Тебе бы полежать еще, – участливо заметил Паштет.
– Нет, я же записала сигнал, – насупилась девушка. – Идемте, вы должны это услышать! Там моряки, они вызывают…
– Пособирались, нечего сказать. Ну, раз вызывают, тогда пошли, – все еще не до конца веря в услышанное, вздохнул Тарас, одергивая перед зеркалом форму. – Идемте, мужики.
Остальные на это ответили недовольным ворчанием, но по знаку старпома послушно отложили сборы и, натянув куртки, вышли на темную улицу. Мигель ни на шаг не отходил от Леры.
– Ты с нами? – ступив на крыльцо, Лера посмотрела на Милен.
– Нет, иди. Я подожду тебя дома. Мне нужно надеть платье.
– Хорошо.
Добравшись до «Грозного», девушка и моряки проследовали сразу в радиорубку, минуя коридор возле медблока. Запекшуюся бурую лужу на полу с кровью Линь Има еще не успели убрать.
– Ну, показывай, что тут у тебя, – вздохнул Тарас, когда все плотно набились в тесное помещение.
Сев в кресло радиста Лера нажала несколько кнопок на пульте.
– …ит «Москва»… …ш-ш-ш… – снова полилось из динамиков. – …целели! Повторяю, говорит «Москва»! Как слышите меня, координаты 44 градуса 36 минут северной широты, 33 градуса 31 минута восточной долготы… Мы в Севастополе… терпим… б… ие… …ыжившие…
Все присутствовавшие в рубке затаили дыхание. Слушая родную речь, Батон снова почувствовал то же ощущение, что испытал несколько недель назад на борту «Льва Поликарпова», когда разговаривал с таинственным Поштой из Крыма. Еще выжившие… И, судя по координатам, не так уж и далеко от их дома! Хотя по меркам нынешнего времени даже самое малое расстояние на поверхности представляло собой серьезное препятствие для путешественников.
– …Повторяю, говорит «Москва»! Флагман Черноморского флота России, противолодочный крейсер «Москва», как слышите? Терпим бедствие. Есть выжившие. Сигнал на репите, прием! …ш-ш-ш… …Мы здесь… Есть кто-нибудь живой…
Запись закончилась, и в рубке наступила мертвая тишина.
– Что… что же это… – тихо проговорил Савельев.
– «Москва», – упершись кулаками в стойку пульта, уронил Тарас. – Проект 1164, «Атлант». Значит, живы братухи.
– Откуда нам знать, живы они или нет, – недоверчиво оглядел собравшихся Ворошилов. – Тут же ясно сказано – сигнал на повторе. Что, если запись просто гоняет по кругу все двадцать лет?
– Но кто-то должен следить за передачей, – предположил Паштет. – Неужели техника все это время сама на автоматике пашет?
– Не знаю… Крейсер противолодочный, тридцатая дивизия надводных кораблей, был оснащен по последнему слову, – Тарас задумчиво посмотрел на сидящую девушку. – Может, кто и остался. Мы же живы еще пока. Молодец, Лерка!
– Только не говорите, что мы сейчас все бросим и поплывем проверять, – поморщился Ворошилов.
– Мы – нет, – не оборачиваясь, ответил Тарас. – У нас время на исходе, нужно домой.
– И что теперь будем делать? – спросил Треска. – Сигнал-то принят.
Тарас некоторое время молчал, покусывая ус и что-то обдумывая.
– Это наш билет отсюда, – наконец произнес он. – Нужно как можно скорее увидеться с Императором.
– Но сначала свадьба, – напомнил собравшимся Мигель.
– Да, сначала свадьба, – согласился Тарас. – Что ж, пошли.
* * *
На Фареры медленно опускалась ночь. Деревню «Братства» ярко осветило множество светильников, подвешенных на канатах между домами. В воздухе витала атмосфера праздника.
Пока в амбаре накрывали составленные буквой «П» столы для пиршества, в шатре собрались главы семейств бракосочетающихся. Туда же были приглашены и моряки. Лера тем временем отправилась в дом Турнотура, чтобы помочь мадам Ламбар подготовить Милен к обряду.
– Итак, все в сборе, можем начинать, – оглядев собравшихся, сказал Турнотур. – Торги проходят при свидетелях, которыми являются путешественники из России.
– Торги? – не понял Паштет, выслушав перевод Якова.
– Наверное, что-то вроде выкупа невесты, – предположил Савельев. – Вероятно, отголоски былых традиций викингов, которые претерпели в новых условиях изменения. Посмотрим.
– Ну что, Грант Фредрикссон, – отец Милен обратился к рослому человеку с окладистой бородой в богато расшитой шубе, сидевшему напротив него на широкой скамье. – Что ты предложишь за мою дочь?
Родитель Олафа немного помедлил с ответом.
– Отару овец, десять самых лучших топоров и четыре корзины рыбы, – наконец веско произнес он.
Турнотур некоторое время обдумывал услышанное.
– А для чего мне топоры? – он погладил бороду. – Заготавливать лес – удел дровосеков.
– Это не простые топоры. Каждый из них специально заточен, а рукоять отделана инкрустацией, – принялся нахваливать Грант. – Дюжина таких украсит дом любого охотника. Я же знаю, как ты любишь оружие.
– Боевые посохи и секиры, – уточнил Турнотур.
– Губа не дура, – негромко хмыкнул Треска. – Благородные семейства Ротшильдов и Рокфеллеров обсуждают выгодное дельце. Сделка на миллион.
– Что ты предлагаешь? – спросил Фредрикссон.
– Десять топоров, пять секир и столько же посохов, – отвечал старейшина. – К овцам вопросов нет.
– Добро. Я принимаю твой ответ, – подумав, ответил Грант, покрутив перстень на пальце правой руки. – А какова будет твоя цена за моего сына?
Команда «Грозного» сидела затаив дыхание, с интересом прислушиваясь к Якову, который переводил торги. Все помнили, что в Пионерском убежище все было намного проще. Родители влюбленных встречались, договаривались о проведении торжества, кто чем может. Кто накрыть стол, кто поговорить с батюшкой. Церемония обычно проводилась в зале собраний Совета, а потом гудели всем бункером, переходя из отсека в отсек. В ранние времена еще нанимались добытчики – принести в качестве подарков с поверхности что-нибудь поэкзотичнее, от простых побрякушек до домашней утвари или книг.
