– Замечу, – когда обвинительная речь закончилась, поднялся Тарас. – Наша операция была направлена на поиски антивируса, чтобы очистить поверхность планеты от радиации.
– И что же вы привезли? Ничего! – фыркнул Боровиков. – Очистили, нечего сказать! Ваша авантюра могла стоить жизни всем людям бункера!
– Но ведь не стоила же. К тому же мы привезли с собой мясо и несколько контейнеров с семенами из Хранилища Судного дня.
– Семена… Дались нам ваши семена. Это все нам еще предстоит проверить.
– А чего проверять-то? Вскрывайте да сейте.
– Откуда нам знать, что иностранцы, которые находились с вами на борту, не подосланные диверсанты?
Тарас еще раз обстоятельно и терпеливо повторил историю про Императора и танкер «Черный дракон». Собравшиеся слушатели только молча качали головами. Слишком много диковинного удалось повидать морякам за прошедшие месяцы. Их рассказы звучали как байки, настолько невероятным казалось услышанное.
Молодежи на собрании не было. Но Лера прекрасно знала, что сверстники ей теперь прохода не дадут. Так и вышло. Еще несколько дней после прибытия в разных уголках Убежища вернувшиеся путешественники тут и там рассказывали истории о своих приключениях.
– Откуда нам знать, что вы с ними не в сговоре? – напирал председательствующий Боровиков. – Тридцать человек – это все-таки сила. Откуда нам знать, что однажды ночью они не перебьют охрану и не захватят нас?
– Идиотизм, – пробормотал сидевший впереди Леры Батон, но Совет расслышал. – Мы это уже проходили.
– Что, простите?
– А то, что вы тут все сидите перед нами и держитесь за свои кресла, как девки за подол, – повысил голос охотник. – И не понимаете, что пусть у нас и не получилось, но лодку нужно как можно скорее ставить обратно в ангар и подключать к Убежищу, пока мы тут все реально кони не двинули.
– И как вы себе это представляете? Вход преграждают льды.
– Кирки, лопаты, – пожал плечами Батон. – Взрывчатка, в конце концов, есть. Там работы максимум на неделю.
– Работа на поверхности, – уточнил Боровиков.
– Можно посменно ходить, – предложил Тарас. – Разбить на несколько часов. Управимся. Да и фон не такой уж серьезный, честно сказать. А без лодки нам не выжить.
– Взрывчатые вещества у нас наперечет. Вы предлагаете их потратить?
– А у вас есть предложения лучше? – насмешливо поднял брови Батон. – Тогда милости прошу, высказывайтесь.
– Вы разговариваете с Советом, прошу заметить! – попытался осадить Боровиков.
– И толку? – усмехнулся охотник. – Вам как об стенку горох. Или не понимаете, что тут происходит?
Находившийся на собрании народ одобрительно загомонил. Совет прекрасно понимал, что власть их сейчас висела на волоске.
– Начнем завтра, – снова поднялся Тарас. – Выберем из народа самых выносливых – и вперед. Распорядитесь раздать необходимый инвентарь. А будете упираться, мы объявим новое голосование и вернем старый Совет. Кто «за», ребята?
В небольшом зале поднялся лес рук. Боровиков нервно сглотнул и оглядел сидевших по обе стороны коллег.
– И еще я требую, чтобы деда вернули в Совет! – подала голос Лера.
– С какой такой стати? – вклинился Витек.
– А с той, что его сместили с должности незаконно. Мы вернулись. И он оказался прав.
– Ну, хорошо, хорошо, – постучав молоточком, Боровиков кое-как призвал присутствующих к тишине. – Мы обсудим это на следующем собрании.
– Нет, сейчас.
– Вы заговариваетесь, Степанова.
– Сейчас, – упрямо насупилась Лера, переглянувшись с хмурым Тарасом. Ох и влетит же ей после заседания. А плевать. – Или доставлять корабль в док будете сами, хоть наизнанку вывернитесь.
– Будь по-вашему, – неохотно согласился председатель. Народ действительно может начать роптать. Несогласные и так уже появились. – Александр Ерофеев восстанавливается в качестве члена Совета. Также мы распорядимся о выдаче необходимой техники. Но до момента, пока лодка не окажется в ангаре, все вы будете находиться под круглосуточным наблюдением, вам ясно?
– Да наблюдайте, сколько влезет, – отмахнулся Батон. – Главное – сколько вы еще на своих местах продержитесь, м?
– Это что, подстрекательство? – грозно нахмурился Боровиков.
– Называй это как хочешь, – спокойно скрестил руки на груди охотник. – Только долго вы не продержитесь, помяни мое слово. Сила за нами.
– Сила за лодкой! – поддержал Тарас и встал. – И это еще не все. За время нашего пребывания на Фарерских островах мы лично смогли убедиться, что там условия вполне пригодные для жизни на поверхности. Жилые дома, скот, леса, природа не тронута радиацией. Климат хоть и переменчивый, но умеренный…
– И? – нетерпеливо поторопил Совет.
– Я поговорил с местными старейшинами, – продолжал Тарас. В помещении теперь царила гробовая тишина. – Они приглашают нас поселиться на их землях.
– Опа! Когда это ты успел Турнотура обработать? – опешил Батон.
– Неважно. Главное, что нас зовут на острова.
Смысл сказанного не сразу дошел до собравшихся.
– Как это – присоединиться? – не понял Боровиков.
– Переехать жить на Фареры, – рубанул старпом. – Всем нашим Убежищем. На «Грозном» хватит места, так что сможем управиться за один заход! Бункер законсервируем, а пока собираемся, поставим лодку в ангар, как и планировалось.
Собрание заволновалось, загудело.
– Вы отдаете себе отчет, что несете? – сипло ужаснулся Боровиков. – Это подстрекательство…
– Это шанс! – рявкнул Тарас. – Шанс для всех нас! Только подумайте, – он оглядел собравшихся. – Жизнь без радиации и дозиметров. Чистая питьевая вода, необлученная еда. Нормальное существование на поверхности, в нормальных домах. Или вы так и хотите тут гнить до конца своих дней? Ну? Чего нам тут еще ждать? У моря погоды? Так ничего не случится, только хуже будет. Мы болеем, умираем раньше времени, дети не видят солнечного света… Ютимся, как крысы в норах. Сколько еще можно терпеть? Так и жить, как кроты? Лично мне это надоело, я достаточно повидал бетонных нор! Нужно использовать этот шанс, пока «Грозный» еще на что-то способен. Соберем все, что сможем унести, как следует подготовимся – и отправимся в путь.
– А это возможно? – недоверчиво спросили из зала.
– Да, – ответил Тарас. – Если мы объединимся и не будем тянуть.
– А чем ты подтвердишь, что говоришь правду? – спросил кто-то из старичков.
– Мы привезли семена и образцы других довоенных культур. А там хлеб выращивают на поверхности, на полях, как двадцать лет назад.
– Как до войны, – оживилось собрание.
