Полусогнутая кисть левой руки трагга медленно поплыла вверх. Трагг был похож на дирижера, готовящегося к началу концерта.
– Откуда ты узнал об Искупителе на Марсе? – спросил Серегин.
– Мы наблюдали за тем, что здесь происходит. Выводы сделать не трудно.
– Ты хочешь уничтожить Искупителя?
Трагг сделал быстрое движение сразу обеими руками. Как будто хотел поймать бабочку, не повредив ей крылья.
– Да.
– Это приказ вашего командования?
– Нет, мое собственное решение.
Серегин покосился на двух неподвижно стоявших неподалеку от них траггов.
– Они – это я, – верно истолковал взгляд человека тот, что с ним разговаривал.
Может быть, все они братья, подумал Серегин. Или – отец и сыновья. Если они всей семьей покинули свою планету, то и сражаться должны локоть к локтю.
– А при чем здесь я? Зачем ты остановил меня?
– Ты бы на моем месте поступил иначе?
Серегин задумался. В самом деле, как бы он сам поступил, оказавшись на месте трагга?
– Должно быть, для тебя я уже мертв?
Трагг собрал пальцы левой руки вместе, так что кисть стала похожа на готовый распуститься бутон тюльпана, а затем резко развел их в стороны.
– В какой-то степени. Какая разница?
– Что ты предлагаешь?
– Уничтожить Искупителя.
– Ты знаешь, как это сделать?
– Да.
– Тогда идем.
Опершись прикладом трассера о землю, Серегин поднялся на ноги.
Трагг взял свое странное оружие и встал рядом с ним.
– Кстати, меня зовут Владимир.
– У меня нет имени.
И они пошли. Человек и трагг. А следом за ними – двое других.
– Вам очень повезло, что на вашей планете не было Искупителей.
– Были. И не один.
Трагг дернул головой из стороны в сторону. Удивленно, а может быть, недоверчиво.
– Правда?
– Не уверен, но это было очень похоже на то, что ты рассказываешь.
– И чем это закончилось?
– Мы выжили.
– Каким образом?
– Не знаю. Но – выжили.
Он увидел стену, иссеченную пулями. И тело Бронкса.
– Внимание!
Они взяли оружие на изготовку.
– А что мы станем делать потом?
– Когда?
– После того, как уничтожим Искупителя?
– Не знаю.
Это был не последний день войны.
История мертвой головы, неизвестно кому принадлежавшей
(Из цикла «Специалист по выживанию»)
Голова была похожа на старый мяч для регби. Или, если пренебречь размером, на высушенный финик.
Чейт А озадаченно посмотрел по сторонам.
От горизонта до горизонта простиралась плоская, иссушенная солнцем равнина. Клочья желтой, пожухлой травы да невысокие кустики с иголками вместо листьев – не в счет. Спрятаться среди этой убогой растительности могли разве что только ящерицы да карфанги – мелкие, но до безумия дерзкие зверьки, помимо отъявленной храбрости отличавшиеся еще и патологической агрессивностью. Чейт, пока спал, лишился трех пар отличных мокасин из натурального кожзама, разодранных карфангами в клочья.
С первого взгляда было ясно, что голова когда-то принадлежала гуманоиду. Остатки волос были собраны в хвост на макушке, как это делали дзиттеры из племени шохенов.
В справочнике, который Чейт пролистнул перед высадкой на Дзитту, говорилось, что на бескрайних просторах равнины Чок-М-Чол обитает порядка полторы сотни племен дзиттеров. Племена попеременно то воевали друг с другом, то заключали союзы против других племен, то приносили жертвы одним и тем же богам, то убивали друг друга во имя все тех же богов. В общем, все как у людей. Чейта это мало интересовало. Он имел дело только с шохенами. И то, что найденная им мертвая голова могла принадлежать шохену, было нехорошо. Во всяком случае, так он поначалу подумал. По здравому же размышлению выходило – совсем плохо. Стоило только Чейту подумать об этом, как сразу нарисовался целый ворох проблем. Главная же заключалась в том, что Чейт понятия не имел, что с этой самой головой делать?
Казалось бы, само собой напрашивалось простейшее решение – забыть о странной находке и заниматься дальше своими делами. Однако, как подсказывал опыт, наиболее простое решение могло оказаться заодно и самым глупым. В примитивных общинах ритуалы, традиции и установленные кем-то в незапамятные времена правила играют чрезвычайно важную роль. Чейт знал, как вести переговоры с шохенами. Знал, как решить интересующие его практические вопросы. Но он понятия не имел, какими правилами руководствуются шохены в повседневной жизни. А не зная их, можно было запросто попасть впросак. К примеру, что, если человек, не подобравший найденную в пустыне голову, совершал тем самым тяжкое преступление? В соответствии с кодексом чести шохенов, разумеется. Могло такое быть? Да запросто! За годы странствий по чужим планетам, населенным самыми удивительными и причудливыми обитателями, Чейт А и не с таким сталкивался. Весь его богатый жизненный опыт свидетельствовал о том, что ни в коем случае нельзя подходить к инопланетянам с людскими мерками. Даже если внешне они очень похожи на людей. В этом случае как раз, наоборот, следует быть предельно осторожным и осмотрительным, постоянно напоминая себе, что имеешь дело не с человеком. Чисто внешнее сходство вовсе не означает, что инопланетянин мыслит так же, как человек, и к любым жизненным ситуациям подходит с людскими мерками.
Чейт сел на землю и задумчиво посмотрел на голову. Он умел справляться с нештатными ситуациями. Внезапные удары судьбы, которые любого другого непременно выбили бы из колеи, действовали на Чейта, как тонизирующая смесь, включающая все жизненные ресурсы на полную катушку. У этого физиологического эффекта даже было какое-то мудреное научное название. Архенбах выудил в сети статью на эту тему и показал ее Чейту. Да только Чейт все равно позабыл. Не потому, что название оказалось очень уж заковыристым, а потому, что в принципе не имел привычки запоминать ненужное.
Итак.
Кожа, обтягивающая кости черепа, была сморщенной и имела темно-коричневый, почти что черный цвет. Она не была похожа на пересохшую бумагу, готовую рассыпаться от первого прикосновения. Скорее она напоминала плохо выделанную, скукожившуюся и местами потрескавшуюся воловью шкуру. Следов разложения заметно не было, что свидетельствовало о хорошей работе бальзамировщиков. Срез в области шеи был ровный и аккуратный, как будто голову снесли одним точным, умелым ударом острого как бритва топора. Чейт видел у шохенов такие – тяжелые боевые топоры с широкими, слегка закругленными лезвиями. Грозное оружие в умелых руках.
