Глядя ему вслед, Чейт подумал, что никогда прежде не интересовался, сколько шаману лет? У него даже мысли такой не возникало – поинтересоваться. Шаман выглядел… Вечным, что ли? Почему-то казалось глупо спрашивать его о возрасте. Да и бестактно к тому ж… Нет, скорее все же глупо. Странно, но именно так. Глупо.
Чейт перевел взгляд на короб, что оставил во дворе шаман. Присев на корточки, он снял крышку. Мертвая голова вызывала странные, противоречивые чувства. Не сочетающиеся, как вода и огонь. Или как пицца и суши. Чейту хотелось узнать все об этой голове. И одновременно он был бы счастлив навсегда о ней забыть. Одна мертвая голова – это плохо. А две – просто кошмар какой-то. Именно, что какой-то – у этого кошмара даже названия не было. Хотя, если подумать… Можно было бы назвать всю эту историю «Проклятием мертвой головы». Или еще лучше – «История мертвой головы, неизвестно кому принадлежавшей».
Шаман вернулся с двумя большими чашками сипанга, одну из которых протянул Чейту. Шохен не спросил у Чейта, хочет ли он сипанг, только сказал:
– Пей.
И это оказалось самым разумным из того, что можно было сказать в данной ситуации.
Чейт сделал глоток. Сипанг у шамана был лучше, чем у вождей. Крепче и ароматнее. Нельзя сказать, что после второго или третьего глотка Чейт ощутил себя будто заново родившимся, а в голове у него рассыпалась пригоршня хрустальных искорок. Но почувствовал он себя гораздо спокойнее и увереннее. Это уж точно.
Отпив сипанга, шаман поставил чашку на землю, достал из короба голову и положил ее на крышку. Затем вынул из сумки голову, что принес Чейт, стянул с нее пластиковую упаковку и положил рядом. Присев на корточки, шаман задумчиво посмотрел на головы. Взгляд его медленно перетекал с одной на другую. И – обратно.
– Ты не видишь между ними разницы? – не оборачиваясь, спросил он.
– Между твоей и моей головой?
– Да.
– Естественно. Они ведь принадлежали разным людям.
– Людям? – переспросил шаман.
– Дзиттерам, – уточнил Чейт.
– Нет, – покачал головой шаман. – Вот голова дзиттера, – двумя сложенными вместе пальцами он указал на свою голову. – А это, – он коснулся пальцами лба головы, что принес Чейт, – человек.
Чейт наклонился, уперся руками в колени и внимательно посмотрел на две лежащие рядышком головы. Шаман, несомненно, был прав! У той головы, что нашел Чейт, имелись широкие, выступающие скулы, в то время как у дзиттеров скулы были почти незаметны. Ушные раковины были более округлые, а мочки не такие длинные, как у дзиттеров.
Собственно, ничего странного в этом не было. Чейт был далеко не первым человеком, прилетевшим на Дзитту. Значит, кто-то из его предшественников здесь умер и был погребен в соответствии с местными традициями. Странным было то, что голову человека, быть может, единственного умершего на Дзитте, нашел в пустыне Начикорадос другой человек. Но, в принципе, и это можно было считать совпадением. А почему нет?
Шаман, обернувшись, посмотрел на Чейта.
– Что скажешь?
Чейту было что сказать. Но он только спросил:
– Как эти головы оказались в пустыне?
– Или – в полупустыне?
Чейту показалось или шаман действительно лукаво прищурился?
– А есть разница?
– Скажи мне это сам. Ты провел в Начикорадос четырнадцать дней.
– И что с того?
– За это время ты не видел ничего странного? Ничто не показалось тебе необычным?
– Я нашел мертвую голову. Как это, по-твоему, странно или необычно?
– Я спрашиваю не о том.
– О чем же тогда?
– Ну, например, ты так и не смог понять, где побывал, в пустыне или полупустыне.
– Давай спишем это на мою тупость.
– Тебе нравятся задачи с простыми решениями?
– Нет.
– Тогда предложи другое.
– Ну, быть может, Начикорадос – это и пустыня и полупустыня одновременно.
Чейт ляпнул это просто так, особо не задумываясь. Но, к его удивлению, шаман щелкнул пальцами.
– Точно! Еще что?
– В смысле странностей?
– Именно.
Чейт задумался.
– Я встретил двух змееловов, одетых в травяные накидки.
– До того, как нашел голову, или после?
– После. Через два дня.
– Травяные накидки давно уже никто не носит. Да и змей в Начикорадос почти не осталось.
– Они подарили мне пару шкурок.
– Это хорошо.
– Но голову взять отказались.
– И это правильно.
– Почему?
– Потому что они понимали, что происходит.
– А я этого до сих пор не пойму.
– Потому что ты не шохен.
– Ах, вот оно как, – Чейт даже немного обиделся. На самом деле. – Знаешь, дружище, в цивилизованном мире такой подход к делу называется дискриминацией по расовому признаку. И, в общем, не приветствуется прогрессивной общественностью.
– Мне все равно, – покачал головой шаман.
– Понимаю, – не стал спорить Чейт. – Но все же…
– Ты и теперь не знаешь, что такое Начикорадос.
– А я должен это знать?
Шаман посмотрел на принесенную Чейтом голову. Затем перевел взгляд на него самого.
– Полагаю, что теперь – обязан.
– Так, значит?..
Чейт в задумчивости почесал щеку.
Вообще-то у него имелись серьезные сомнения насчет того, стоит ли ему знать то, что собирался рассказать шаман? Правда, причину этих сомнений он понять не мог. Но не на пустом же месте они появились? Хотя где-то он читал, что сомнения похожи на плесень, которая прорастает всюду, где проступает сырость. Опять же, непонятно, в чем тут смысл? Да и стоит ли вообще этому верить?
– У тебя какие-то проблемы? – спросил шаман.
– Нет, – не задумываясь, ответил Чейт. – Ну, если не считать головы.
– Уверен?
– Абсолютно!
Чейт даже улыбнулся, чтобы показать, насколько он в себе уверен.
– Ну, тогда ты счастливый человек. Потому что у всех, кто побывал в Начикорадос, возникают проблемы. Разные. Простые и сложные. Порой – неразрешимые. Иногда – смешные. Но всегда, да, практически всегда жизнь шохена после этого круто меняется.
– Что случилось с тобой после того, как ты нашел свою голову?.. Или такие вопросы не принято задавать?
– Вообще-то не принято. Но тебе, – шаман кинул косой взгляд на голову, что нашел Чейт. – Тебе я, пожалуй, могу рассказать… Хотя и не все… – Он снова быстро посмотрел на две лежащие рядышком, ухо к уху, головы. – В конечном итоге я стал шаманом.
