* * *
Сколько я знал Витьку Суборова, а знакомы мы аж с детского сада, его все время привлекало что-нибудь маленькое. Очень маленькое. Чем меньше – тем лучше.
В самом раннем детстве, играя со сверстниками, Витек, как и все, охотился за насекомыми. Но если все прочие старались ухватить бабочку с самым большим размахом крыла или гусеницу, размером с сосиску, то Витьку интересовало нечто совсем иное. Честно говоря, в те времена я даже не задумывался над тем, что он там выискивает в траве, но точно знал, что даже вездесущие муравьи казались ему непомерно огромными. Нет, он вовсе не боялся больших насекомых. Они просто не вызывали у него интереса. Ни малейшего.
Витька и читать научился раньше всех, потому что, если других малышей в книге интересовали прежде всего картинки, то ему хотелось непременно проникнуть в тайный смысл крошечных, уродливых закорючек.
С возрастом стало понятно, что Витек не просто увлекается всякими мелкими, стремящимися к исчезновению штучками, но и сам способен их создавать. Классе, кажется, в третьем Витька, учившийся в целом неплохо, едва не схлопотал «неуд», принеся на урок рисования чистый лист бумаги и заявив, что это и есть его домашняя работа. Учительница, велевшая нам всем нарисовать дома персонажей любимых сказок, решила, что В. Суборов издевается над ней. Причем в особо циничной форме. По счастью, Витек никогда не расставался с огромным увеличительным стеклом с черной пластиковой рукояткой. Взглянув через увеличительное стекло на казавшийся чистым лист, предоставленный Витькой в качестве домашней работы, учительница увидела все, что хотела: и зайчика, и лисичку, и серого волка, и медведя, и колобка. Очень-очень-очень маленьких.
В пятом классе Витька сделал из горошины глобус, на котором были обозначены столицы всех существовавших на тот момент государств. Было их значительно меньше, чем сейчас, но, согласитесь, задача все равно была непростая.
В седьмом классе Витька потряс учителей, принеся на урок труда рисовое зернышко, с одной стороны которого был вырезан портрет Генерального Секретаря, а на другой все существующие на тот момент тексты Государственного Гимна. Гимнов тоже было чуть меньше, чем сейчас, но тогда об этом еще никто не знал, и поистине ювелирная работа Витька произвела эффект разорвавшейся бомбы.
Ах!.. Ох!..
Учителя старших классов, оказывается, понятия не имели, что у них в школе учится такой могучий талантище!
Ух!.. Ах!..
А ведь они еще не видели коллекцию Витькиных солдатиков, разглядеть которых можно было, лишь воспользовавшись большим увеличительным стеклом. Гораздо больше того, что Витек повсюду таскал с собой в детстве. Квадратное стекло на специальной гибкой штанге было привинчено к краю стола, на котором Витек разыгрывал исторические сражения, используя для этого солдатиков, сделанных собственными руками. При этом особое внимание он уделял не исторической правде воспроизводимых событий, а скрупулезной достоверности мельчайших деталей амуниции и вооружения, невидимых простым глазом воинов.
Ох!.. Ух!..
Витькино рисовое зернышко побывало на всех мыслимых конкурсах детского творчества. И завоевало кучу призов. Что, в общем-то, и неудивительно. Сборные модели аэропланов, куклы из папье-маше, многочисленные поделки в модном тогда стиле макраме и даже действующая модель вулкана, представленная на одном из городских конкурсов, не могли составить серьезной конкуренции Витькиному чудесному зернышку.
Ах!.. Ах!.. Ах!..
Витькой восхищались! Витьке прочили большущее будущее! Казалось, Витьке теперь прямая дорога в художники-миниатюристы. Или, на худой конец, в ювелиры. Но…
Бах!.. Трах!..
Не пойми с чего вдруг Витек утратил интерес к художественным миниатюрам. Как отрезало, было и нет.
Все в полнейшем недоумении.
За исключением меня.
В то время мы с Витькой были закадычными друзьями, и уж я-то точно знал, почему Витек забросил искусство. Причина, по сути, была чрезвычайно проста. Как и у всех ребят в его возрасте, у Витьки появилось новое увлечение. Нет-нет, я вовсе не о девчонках. Хотя я-то в то время о-очень ими интересовался. А вот Витек с головой ушел в глубины микромира. Настолько глубоко, что даже завалил годовые оценки по нескольким предметам, не связанным с его новым увлечением. Я, честно говоря, не разделял его страсть. Теория Бора казалась мне далекой от жизни абстракцией. Чем-то вроде надписи мелом на заборе, самонадеянно возвещающей: «Я есмь начало и конец всего сущего!» Ну, пусть, в конце концов, будет, мне-то какая разница. Витька же был всерьез уверен в том, что микромир таит в себе ответы на все, абсолютно все вопросы, волнующие человечество. Включая такие многострадальные, как «Есть ли жизнь на Марсе?» и «В чем вообще смысл человеческого бытия?»
После школы пути наши разошлись. Я поступил в медицинский, Витька – в физико-технический. Мы иногда перезванивались. Привет. Как дела? Чего нового? Порой встречались, как правило, на свадьбах бывших одноклассников, которым не терпелось почувствовать себя взрослыми и самостоятельными.
После института я какое-то время работал в одном из столичных НИИ. А Витька… Чем занимался в это время Суборов, понятия не имею. Мы по-прежнему жили на одной улице, но несколько лет не виделись.
А потом грянула перестройка. И всех нас корежило и ломало не по-детски. Да, что я буду рассказывать, вы и сами все понимаете. Если, конечно, довелось вам жить в это прекрасное и странное время. Чем мне только не приходилось заниматься в эти годы! Скажешь кому – не поверят. Да я и сам рассмеялся бы. Но только теперь, а не тогда. Тогда все было иначе…
Ладно, не стану вдаваться в подробности. Тем более что никому, кроме меня, это неинтересно. Важно, что мы оказались не среди тех, кто пошел ко дну, а с теми, кто остался на плаву, многое потеряв, но сохранив главное – доброе имя. Вот так.
Когда все устаканилось более или менее, оказалось, что я уже не занимаюсь медициной, а торгую мужскими сорочками. Занятие не самое увлекательное, но и не особо обременительное, приносящее небольшой, но стабильный доход. Я женился, у меня был почти взрослый сын, и оставалось достаточно свободного времени, чтобы читать книги, смотреть кино и слушать музыку. То есть заниматься тем, что я больше всего любил. Еще бы я не отказался попутешествовать. Но, говоря о путешествиях, я имею в виду не средиземноморские пляжи, где туристов больше, чем гальки на берегу, а удивительные, наполненные внутренним, духовным содержанием места, посещение которых раз и навсегда меняет твое мировосприятие. На это моих скромных доходов не хватало.
Новый, двадцать первый век уже настолько прочно вошел в свои права, что о двадцатом все говорили, как о чем-то давно минувшем. Что совсем не интересно вспоминать, да, в общем-то, и незачем. И тут наши с Витькой пути снова пересеклись. Можно сказать, нас свел случай. Хотя «Одноклассники» здесь совершенно ни при чем – так уж случилось, что оба мы имели здоровую привычку смотреть в будущее, а не киснуть, вспоминая ушедшую молодость. Тем более что, как выяснилось, не так уж далеко она ушла. Мы встретились в одном из московских клубов на концерте Flower Kings. Слыхали про такую группу? Вот то-то и оно. Поэтому я и говорю, не судьба, а случай.
