— Договорились, — великодушно согласился Джуффин. — С признанием повременю. Однако на свидание я всё-таки отправлюсь не через сорок лет, а прямо сейчас. С твоего позволения.
— На твоём месте я бы тоже не стал так затягивать. На пару часов опоздать — ещё куда ни шло.
— С такими взглядами на пунктуальность, и до сих пор живой! — восхитился шеф.
— Просто бегаю быстро. Ладно. Я правильно понимаю, что надо подежурить в твоём кабинете, а кроме меня некому?
— Неправильно. Дежурства я уже раскидал…
— Дежурства? — насторожился я. — То есть, их больше одного? Это твоё свидание надолго?
— Ну, скажем так, есть некоторая вероятность, что оно окажется несколько более продолжительным, чем возможно запланировать, — небрежно заметил Джуффин. — Ну что ты так на меня уставился, сэр Макс? Можно подумать, сам никогда на Тёмную Сторону не ходил.
— А. Так на самом деле…
— На самом деле, я сказал тебе чистую правду. Просто некоторые свидания удобней назначать на Тёмной Стороне. Что тут необычного?
Подумав, я был вынужден согласиться:
— Пожалуй, ничего.
— Ну хвала Магистрам. А то я уже начал опасаться, что тебя подменили. Какой-то ты сам не свой.
— Есть немного, — признал я. — Просто мне весь день морочили голову разные прекрасные леди. Во сне и наяву, сменяя друг друга в порядке очереди.
— Надо же. Вот что значит весна — все бросились налаживать личную жизнь.
— Да не то чтобы вот прямо налаживать, — вздохнул я. — Они мне не ту голову морочили. В смысле, действительно именно голову. Одну только голову и больше ничего. Прочие части тела не были задействованы в процессе. Жизнь порой удивительно сурова и несправедлива. По крайней мере, когда она — моя.
— Вот всё-таки чувствуется Кобина школа. Он тебя, помнится, всего одну ночь побираться учил
[7]
, а какого мастера скорбной песни вырастил! Удивительно талантливый он педагог, мне и не снилось.
— Просто именно в этой области я очень способный, — скромно заметил я. — И если не хочешь вот прямо сейчас услышать ещё одну скорбную песнь, скажи мне человеческим голосом: когда ты вернёшься? Это тайное знание скрасит моё унылое существование.
— Ну так в том и штука, что я пока понятия не имею. Может, нынче вечером, а может, только к лету.
Сделав это душераздирающее признание, Джуффин улыбнулся столь ослепительно, словно ничего лучше, чем перспектива сгинуть аж до лета с ним ещё никогда в жизни не случалось.
Впрочем, не удивлюсь, если так и есть.
Я даже не нашёлся, что на это сказать. Не напоминать же человеку, что он сам изобрёл несколько прекрасных надёжных способов своевременного возвращения с Тёмной Стороны. Если Джуффин предпочитает о них не вспоминать, значит так ему сейчас удобней. В конце концов, он и правда живой человек. А любой живой человек может внезапно захотеть развеяться, мне ли этого не знать.
Но шеф и сам понял, о чём я так выразительно молчу.
— Мои приёмы хороши, когда гуляешь по Тёмной Стороне в одиночку, — сказал он. — Ну или со спутниками, которым гарантированно можешь навязать свой ход времени.
— Навязать ход времени?!
— Именно. Ты и сам должен бы понимать, что ход времени на Тёмной Стороне для каждого индивидуален — как, впрочем, и её облик, и ощущения, которые мы там испытываем. И вообще всё. Тёмная Сторона — это очень личное переживание, даже когда мы идём туда вместе с другими людьми. Кстати, именно поэтому традиция рекомендует ставить на границе Стража, который берет на себя контроль за общим путешествием и помогает всем участникам оставаться сплочённой группой и вернуться, соответственно, одновременно, а не как получится. Со Стражами, сам знаешь, тоже порой случаются неприятные задержки, когда, погуляв по Тёмной Стороне какие-нибудь несчастные пару часов, возвращаешься домой с опозданием на несколько суток, зато можно быть уверенным, что никто из путешественников не сойдёт с ума, запутавшись в нескольких чужих потоках восприятия времени и вернувшись в какое-нибудь дурацкое позавчера, где ему уже давно не место. Или даже в несколько разных моментов времени сразу, как печально известный колдун эпохи правления Клакков Грогги Хлейс по прозвищу Пятеро Грогги. Бедняга имел неосторожность принять участие в большом пикнике на Тёмной Стороне при участии нескольких любопытствующих древних Магистров. Итак стремился вернуться домой к назначенному времени, что от избытка усердия угодил в пять разных дней одновременно. То есть, сперва думали, что всего в четыре, но примерно год спустя появилась его пятая копия; кстати, примерно тогда же вернулись все остальные участники пикника, которым хватило благоразумия не торопиться.
— И такое бывает? — ужаснулся я.
— Да вообще всё бывает. Но не обязательно именно с нами, и это в данном случае хорошая новость.
— Да, неплохая. И как он потом жил — впятером?
— Судя по дошедшим до наших дней сведениям, довольно непросто. Оно и понятно: для человека с тяжёлым характером и совсем небольшой квартирой заполучить столько близнецов сразу — сомнительное благо. Особенно когда каждая из копий искренне считает себя оригиналом и периодически велит остальным выметаться вон.
— Ладно, у меня, если что, хотя бы дом большой, — вздохнул я. — Пару дюжин неприхотливых допельгангеров вполне можно разместить. Но какая лютая будет битва за право в одиночку сидеть на крыше! Заранее содрогаюсь.
— Не бери в голову, сэр Макс. Ты-то лучше всех устроился: можешь просто попросить Тёмную Сторону никогда, ни при каких обстоятельствах не подсовывать тебе двойников. И она, как обычно, исполнит этот твой маленький каприз — чем он хуже прочих?
— Точно! — обрадовался я. — Надо будет при случае заключить с ней такой договор. Хорошего понемножку, особенно если это хорошее — я.
— На самом деле, подобные недоразумения случаются очень редко, — утешил меня Джуффин. — Обычно в любой группе путешественников кто-то оказывается ощутимо сильнее прочих, так что все остальные постепенно включаются в его персональный поток восприятия и, таким образом, существуют на Тёмной Стороне более-менее одновременно. Понятно, о чём я?
— Естественно, нет.
— Неважно, — отмахнулся он. — Это не к спеху, когда-нибудь разберёшься. А пока просто поверь на слово: я могу задержаться, потому что буду на Тёмной Стороне не один. И совсем не факт, что мы непременно окажемся в моём потоке восприятия. Это, конечно, было бы гораздо разумней, но далеко не так интересно, как пустить процесс на самотёк. Однако в отставку я, увы, пока не подавал. Поэтому если моё отсутствие чересчур затянется, ты знаешь, где меня искать. Я, конечно, не особо обрадуюсь, но когда это тебя останавливало.
— «Чересчур» — это сколько? — спросил я. — Ты меня знаешь, я и через час могу примчаться с воплями: «Куда ты запропастился?»
