— Дед — вполне себе аргумент, — невольно улыбнулся я. — На счастливых воспоминаниях детства не экономят. Так что, на улице Мрачных Дверей вообще никто не живёт? И на соседних тоже?
— Почти. Из семи домов на улице Мрачных Дверей на сегодняшний день арендован всего один, на имя леди Ауны Стакк; иных сведений о съёмщице у меня пока нет, но это, сам понимаешь, дело поправимое. На улице Маятников больше половины недвижимости пустует и не сдаётся, ещё из двух домов недавно съехали жильцы, в одном живёт довольно известная оперная певица Мурана Мурачой, которая, как и ты, предпочитает спать до полудня и слуг приучила к тому же, а два занимают иностранцы — новый глава гильдии изамонских меховщиков и владелец куманской судоходной компании, который появляется в Ехо хорошо если дважды в год; в любом случае, вряд ли они и их домашние практикуют Очевидную Магию с утра пораньше.
— Да, теперь ясно, почему никто не поднял шум. И переселять нам, получается, почти некого?
— Хвала Магистрам, это так. В переулке Белых Кружек всего три дома, и все принадлежат Гоппе Талабуну, который, как известно, устроил себе по спальне над каждым из своих трактиров
[21]
, чтобы держать дела под контролем даже во сне. Дома в переулке Белых Кружек он, как человек практический, уже давно выставил на продажу, но сентиментальная привязанность к этим семейным реликвиям побудила его назначить такую цену, что купить их могут, разве что, Куманский Халиф и наш Коба. Но им пока не надо.
Я невольно улыбнулся, вспомнив роскошные хоромы старшины наших портовых нищих. В сравнении с ними изящные старинные особняки в переулке Белых Кружек — жалкие трущобы. Так низко Коба, конечно же, не падёт.
— А на улице Света… — начал было сэр Кофа.
— О. Есть ещё и улица Света? И там тоже нельзя колдовать?
— Да. Мелифаро уже точно определил границы лишённого магии участка. Получился такой аккуратный круг. Кроме улиц Мрачных Дверей, Маятников и переулка Белых Кружек туда вошли ещё Милый переулок и небольшая часть улицы Света. И на этом, хвала Магистрам, всё. Теперь по периметру скитаются служащие Городской Полиции и развлекаются, непрерывно болтая с жёнами, родителями, братьями, сёстрами, друзьями, соседями, бывшими однокашниками и прочими собеседниками, любезно согласившимися уделить им время. Проверяют… — на этом месте Кофа замялся.
— …не расширяются ли границы этой мёртвой зоны? — подхватил я.
Он молча кивнул.
— Границы останутся на месте, — сказал я. — По крайней мере, в ближайшее время. Так что пусть они, конечно, проверяют, но ждать отчётов можно без особого трепета.
— Это ты тоже на Тёмной Стороне выяснил? — сварливо поинтересовался Кофа.
Я молча развёл руками. Дескать, ну извините, там. А где же ещё. Спросил:
— Так на улице Света и в Милом переулке тоже пустые дома?
— Совершенно верно, в Милом переулке всё выставлено на продажу, пока без особого успеха. А в той части улицы Света, которая оказалась внутри круга, даже домов нет. Её занимает огромный сад, принадлежавший покойному Клекке Нумину, тому самому счастливчику, которого Его Величество отправил в Харумбу за счёт казны. Дом, где теперь живут правнучка Клекки с мужем, находится уже за чертой. Оба преподают в Королевской Высокой Школе, целыми днями пропадают там, по вечерам заседают в «Крашеной Репе» и садом не занимаются; уверен, если даже там арварохские хубы
[22]
заведутся, супруги узнают эту новость последними.
— Удивительно всё-таки, сколько, оказывается, в Старом Городе пустующих домов, — сказал я. — А ведь вроде бы, столица. По идее, мы тут на голове друг у друга должны сидеть.
— Только в некоторых кварталах, опустевших в Смутные Времена. Любой разумный человек скажет тебе, что причиной тому — относительно неудобное расположение, почти полное отсутствие трактиров и самых необходимых лавок, неоправданно высокие цены и весьма далёкое от идеального состояние жилья. Всё это верно, однако вокруг — точно такие же неудобные дорогие кварталы, где ни одной свободной квартиры не отыщешь. Такой вот парадокс. Как думаешь, почему?
— Из-за Смутных Времён?
— Соображаешь. Да, я уверен, дело именно в этом. Ясно, что во всём Старом Городе вряд ли найдётся улица, где за всё время гражданской войны вообще никто не был убит. Но когда в одном месте сконцентрировано слишком много несчастий, люди это чувствуют и не хотят там жить. Хотя мало кто сможет внятно объяснить, почему отказался от прекрасного удобного дома, сочтя его слишком дорогим, и тут же купил или снял такой же, примерно за ту же цену, всего в нескольких минутах ходьбы… С другой стороны, сложившаяся ситуация на руку бедным студентам. Можно сказать, так город заботится о них.
— А при чём тут студенты?
— Да при том, что приезжим студентам надо где-то жить, — усмехнулся Кофа. — А деньги даже на самое скромное жильё не у каждого есть. Королевских стипендий на всех не напасёшься, а работать, если хочешь серьёзно учиться, некогда, особенно на первых курсах, когда важно ничего не упустить. Голод им, хвала Магистрам, не грозит
[23]
, а с жильём выкручиваются так: небольшой компанией заселяются в какой-нибудь пустующий дом, занимают несколько комнат, обычно подвальных, чтобы жечь свет, не опасаясь, что заметят с улицы, входят и выходят тайком от соседей и живут тихонько, пока их не застукает приехавший с ревизией наследник, или посредник, действующий по его поручению. Тогда собирают вещички и отправляются искать новый приют. Теоретически, самовольное использование чужой собственности должно немедленно пресекаться и караться штрафами, однако большинство полицейских относятся к студентам сочувственно и без особой нужды не гоняют. Лично я целиком одобряю такой подход. Не всем в Мире повезло с богатыми родственниками — так что ж теперь, не учиться? К тому же, пользы от их присутствия больше, чем вреда. Дома, которые подолгу занимали студенты, понемногу пропитываются их настроением и в конце концов снова становятся пригодны для счастливой жизни. Как по мне, потрёпанная мебель и пара-тройка нечаянно разбитых зеркал — совсем невысокая плата за такую услугу.
