— Что?!
В меня полетела целая охапка Смертных Шаров. Не настоящих, конечно. Просто такие весёлые огненные мячи всех цветов радуги. Сновидение — оно и есть сновидение. По-настоящему тут умереть тоже, конечно, можно, но всё-таки гораздо труднее, чем наяву.
Но я немного от них побегал — просто чтобы порадовать Меламори. Потом сказал:
— Я имел в виду, если уж сны всё равно снятся, лучше пусть это будешь ты, чем что-нибудь другое. Будь моя воля, дрых бы сейчас по двадцать часов в сутки, чтобы тебе удобней было практиковаться. Но воля, как всегда, не моя. Ночью не спал, а подняли чуть ли не на рассвете. И теперь, кстати, могут в любой момент разбудить. У нас полдня магистры знают что творилось. Теперь вроде бы рассосалось, но не факт, что окончательно.
— Магистры знают что творилось, — мечтательно повторила она. — Надо же! Я, пожалуй, уже скучаю по этой нашей жизни. Не думала, что это так быстро случится. Потому что, по идее, мне сейчас должно быть совсем не до того… Но знаешь, что мне интересно?
Я отрицательно помотал головой:
— Поди тебя разбери.
— Интересно, смогу ли я к тебе прикоснуться. Вообще-то, это уже следующий этап. Тут тоже нужна какая-то специальная техника, о которой мне ещё толком не рассказывали, но почему бы не… Чувствуешь что-нибудь?
Её рука лежала на моём плече, но на настоящее прикосновение это было не очень похоже. Сон он и есть сон.
— Что-то вроде щекотного шипения в месте прикосновения, — сказал я. — Как будто я раскалённая сковородка, на которую плеснули водой. Очень странное ощущение, даже не скажу вот так сразу, приятное или нет.
— А я вообще ничего не чувствую, — буркнула она, явственно темнея от огорчения. Практически угасая.
— Эй, куда ты торопишься? Это всего вторая удавшаяся попытка целенаправленно мне присниться!
— Это УЖЕ вторая попытка! — выразительно сказала Меламори.
И тут я совершил поступок, которому нет прощения — исчез. В смысле, проснулся. Не по своей воле, конечно, а всё равно свинство. Хоть и предупредил заранее, что такое может случиться, но когда это разумные аргументы мешали леди Меламори Блимм решить, что она плохо справляется с поставленной задачей.
«Теперь улица Тихих Дней», — сказал Мелифаро.
Я сразу понял, о чём говорит его голос в моей затуманенной сном голове. И сперва подскочил, как от удара, а уже потом спросил: «Это где?»
«В центре. В той его части, которая ближе к Новому Городу. К счастью, там почти одни пустыри, жилые дома только на улице Тихих Дней. Очень условно жилые, но, по крайней мере, не разрушенные. Раньше они принадлежали слугам загородной резиденции Ордена Посоха в Песке; бывшая экономка до сих пор тут живёт. Отличная старуха, любопытная и непоседливая, амобилером управляет почти так же лихо как ты. По её словам, успела объездить почти всю Хонхону, только до княжества Кебла пока не добралась, но планирует в ближайшее время, как только на хороший запас кристаллов накопит… Извини, сам понимаю, что это излишняя информация. Просто я нервничаю».
«Я тоже», — откликнулся я. И приложился к бутылке с бальзамом Кахара, хотя бодрости мне уже и так было не занимать. Но должно же в моей жизни происходить хоть что-то хорошее. А он очень вкусный.
«Факт, что место мы обнаружили благодаря этой замечательной старой леди, — сказал Мелифаро. — Наши патрульные пару раз проезжали там в амобилере, говорят, тогда всё было в порядке. А леди Йоша съездила после обеда на Сумеречный Рынок, заодно купила вечернюю газету. Прочитала там статью про улицу Мрачных Дверей с призывом немедленно сообщать об аналогичных происшествиях в Тайный Сыск, поехала обратно, и за несколько кварталов от дома её амобилер встал как вкопанный. Леди Йоша — редкостная умница, вот бы кому в полиции работать. Сразу сообразила, что произошло, в одиночку дотолкала амобилер до того места, где его кристалл снова заработал, развернулась и поехала обратно. Ввалилась в Дом у Моста с торжествующим криком: «Теперь у нас на улице нельзя колдовать!» Я её, честно говоря, чуть не убил. Но пришлось вежливо поблагодарить и браться за дело. Если бы я ещё знал, в чём именно может состоять это самое «дело», казался бы себя сейчас чуть менее бесполезным предметом».
«Я сейчас приду, — пообещал я. — И одним бесполезным предметом на этой грешной улице станет больше. Как, говоришь, она называется? Диких Дней?»
«Тихих, — поправил меня Мелифаро. — Хотя твоя версия мне нравится больше».
Дома на улице Тихих Дней и правда были жилыми очень условно — все, кроме одного, построенного явно за несколько приёмов небогатыми, но влюблёнными в своё жилище хозяевами. Вернее, хозяйкой, образцовой сказочной ведьмой с великолепным крючковатым носом и роскошными седыми кудрями, выбивающимися из-под капюшона ярко-красного лоохи, сшитого на шимарский манер. Леди сидела на крыльце, чрезвычайно довольная поднявшейся вокруг суетой. Суета в лице доброй дюжины служащих Городской Полиции сновала туда-сюда по окрестным садам, спеша определить границы новой мёртвой зоны, как я окрестил про себя лишённое магии место. Но вслух конечно не произносил, чтобы не сеять панику в наших и без того вполне скорбных рядах.
Сэр Мелифаро расположился на крыльце рядом со старой леди и так задушевно о чём-то с ней беседовал, что я не стал его отрывать. Вместо этого попробовал послать зов Кофе — предсказуемо безуспешно — и пошёл в сторону заросшего колючим кустарником пустыря, повторяя попытки. Пока всё равно не знаю, что делать, хотя бы внесу свой скромный вклад в определение границ.
Мелифаро догнал меня уже на пустыре.
— Вон там уже всё нормально, — сказал он, показывая на растущее неподалёку высокое дерево шотт. — По крайней мере, Безмолвная речь работает. Я оттуда тебе зов посылал. Предлагаю пока посидеть там, чтобы оставаться на связи.
— Какая на этот раз площадь участка — больше, чем на улице Мрачных Дверей? Меньше? — спросил я, кое-как разместившись среди древесных корней.
— Ребята ещё не закончили обход, но уже ясно, что размеры примерно такие же.
— Ладно. По крайней мере, оно не расползается. А только скачет с места на место, как некий безумный мяч.
— Да, чем не мяч. Идеально круглый. Центр круга, по моим прикидкам, в самом крайнем из домов; может быть, в соседнем. И делай что хочешь, а я собираюсь его обыскать. Только больше не спрашивай, что я собираюсь найти. Понятия не имею. И Нумминориха на помощь позвать не могу, Абилат строго-настрого запретил. Сказал, если сам вызовется, лучше связать по рукам и ногам и запереть в камере предварительного заключения, целее будет. Ладно, ничего… Сбил ты меня, конечно, с толку!
— Именно я? А не всё остальное?
— Именно ты, — подтвердил он. — Когда сказал, будто никаких амулетов, отменяющих магию, не существует. Потому что если бы они всё-таки были…
— Дело выглядело бы так, словно кто-то перенёс этот грешный амулет с одной улицы на другую? И перепрятал в заброшенном доме?
