«По идее, могут. Но всё-таки вряд ли до этого дойдёт. Сэр Скалдуар в Доме у Моста человек влиятельный. И любимого ассистента в обиду не даст».
«Всё равно, если можно, не рассказывайте ему, какая я дура. И извините, что отняла у вас столько времени. Кто же знал, что на самом деле всё хорошо».
«Ничего страшного, — утешил её я. — Время ты мне скорее сэкономила. По крайней мере, теперь не придётся выяснять, кто живёт в жёлтом доме, уже неплохо. Сама видела, какое у тебя там неразговорчивое барахло — никаких тайн открывать не хочет».
«Я прямо каким-то древним магистром себя почувствовала, когда поняла, что у вас ничего не получается! Как будто это я сама всё вокруг заколдовала, чтобы никто не узнал моих секретов. Хотела бы я на самом деле так уметь!»
«Зачем тебе?»
«Ну как же! А от поклонников прятаться? Вы меня насмерть перепугали этой историей про Екки Балбалао. Теперь даже сомневаюсь: может быть нам лучше не становиться знаменитыми? А играть потихоньку, тайком, для своих?»
«Хорошая идея, — одобрил я. — Такая секретность может оказаться кратчайшим путём к успеху. Как только поползут слухи о концертах, на которые никого не пускают, к вам начнёт ломиться даже публика, у которой от музыки только головная боль. Тот же принцип, что с куманскими борделями, куда пускают только по рекомендациям, и поэтому всем лишённым этого счастья до слёз хочется продажной любви».
«Не всем! — заверила меня Танита. — Я в Капутте, когда играла на рынке, подружилась с продавцом рекомендаций, да не каких-нибудь поддельных, а настоящих, в самый респектабельный городской бордель. Отличный оказался старик, на моего деда немножко похож. Так он иногда эти рекомендации мне дарил — расплачивался за музыку. Денег ему было жалко, а этих бумажек — нет, закончатся, ещё напишет: в юности он пять лет проработал носильщиком в одном из домов тогдашнего агальфагулы Капутты, и с тех пор его подпись имеет в городе большой вес. И что вы думаете, у меня до сих пор где-то полдюжины лежит! Так и не продала, даже за четверть настоящей цены. На словах все интересуются, а как до дела доходит, никому вроде бы и не надо. А хотите я их вам подарю?»
«Спасибо, — вежливо поблагодарил я. — Выглядит как типичная взятка должностному лицу. По-моему, мне ещё никто никогда не предлагал взяток, ты первая. И сразу не какую-нибудь ерунду, а пропуски в настоящий куманский бордель! Чувствую себя без пяти минут коррумпированным столичным чиновником, а это пожалуй покруче, чем властелин Мира. Я и не мечтал».
За болтовнёй я сам не заметил, как ноги принесли меня практически к началу улицы Медных Горшков. Встроенный в меня автопилот явно желал отправиться в Дом у Моста и исступлённо предаться там свальному греху работы, запретному на ближайшие пару часов, а потому неописуемо соблазнительному.
Но я строго сказал себе: «Нет», — и повернул в сторону Мохнатого Дома. Подумал: вряд ли Базилио откажется сыграть со мной в Злик-и-злак. Если стану проигрывать, взбешусь, если выиграю, начну переживать, что огорчаю ребёнка. В любом случае, отлично проведу время. А если кто-нибудь из коллег не вовремя пришлёт зов, совру, что сижу в засаде. В конце концов, я ученик сэра Джуффина Халли. Надо бы почаще об этом вспоминать.
Однако прежде, чем окончательно отречься от суеты, я всё-таки послал зов Кофе. И спросил: «Как вы думаете, этот собачий порошок, который унюхал Нумминорих, очень сложно добыть?»
«Да не особо. Наверняка он есть у доброй половины окрестных фермеров. И на Сумеречном рынке крутится пара-тройка торговцев, у которых всегда найдётся «Шиффинский шлафф». А он тебе понадобился? Тогда нет проблем, в кладовых Городской Полиции до сих пор хранятся остатки запасов, которые когда-то делал я сам».
«В кладовых Городской Полиции? Слушайте, ну тогда совсем просто».
«Тебе правда нужно это зелье? Но зачем?!»
«Нет, — сказал я, — мне не нужно. Просто думал, где, интересно, Карвен его раздобыл? А оказывается, просто у нас в кладовой…»
«Кто раздобыл?»
«Карвен Йолли. Ассистент сэра Скалдуара Ван Дуфунбуха. Это он побывал в особняке незадолго до нас, предусмотрительно позаботившись, чтобы Нумминорих его не опознал».
«Рассказывай», — потребовал Кофа.
«Коротко говоря, Карвен хотел защитить самовольно поселившуюся в доме подружку, Таниту Ашури. Вынес оттуда музыкальный инструмент, по которому её якобы легко опознать. Удивительно, кстати, что остальные вещи он при этом оставил на месте. И даже «Шиффинским шлаффом» не полил, хотя прекрасно знает, что Нумминорих может отыскать их хозяйку по запаху — себя-то он от его носа предусмотрительно обезопасил. Это мне кажется самым странным моментом, потому что на дурака Карвен совсем не похож. И на рассеянного гения тоже не очень. Надеюсь, он как-то объяснит своё нелепое поведение — вам, или Мелифаро, уж не знаю, как вы будете делить добычу…»
«А что, Мелифаро уже в курсе этой истории?» — спросил Кофа.
Довольно сердито, надо сказать, спросил. Это же только мне всё равно, узнаю я важную новость первым, или прочитаю о ней в каких-нибудь «Хрониках первых лет изменения Кодекса» три тысячи лет спустя, когда выйду в отставку и стану завсегдатаем всех библиотечных архивов. А Кофа человек старой школы, ему важно, чтобы со всеми новостями сперва бежали к нему, а уже потом оповещали остальных. Я стараюсь это учитывать, но конечно часто забываю. А Кофа честно старается учитывать мой пофигизм, но конечно всё равно сердится.
Но сейчас моя совесть была чиста.
«Если он что-то знает, то не от меня, а от самого Карвена. Мелифаро ещё полчаса назад собирался его разыскать, как только выяснил, что парень сам напросился дежурить возле дома своей подружки на улице Мрачных Дверей. Но при мне так и не смог с ним связаться; мы решили, что Карвен как раз забрёл на очередной участок без магии — он же до сих пор в патруле».
«Надеюсь, так оно и есть, — отозвался Кофа. — Хотя ни о каких новых участках после улицы Тихих Дней нам пока не сообщали. Заснул он там, что ли? Или с девчонкой какой-нибудь познакомился и сразу забыл, зачем на самом деле пришёл?»
«Ну или решил провести самостоятельное расследование, — оптимистически предположил я. — Главное, когда он найдётся, не рассказывайте, что Танита его заложила. Не со зла, конечно: у девочки голова в небесах, не сообразила, что излишняя откровенность со мной может повлечь неприятности. Думает, я — добрый друг. И, в общем, даже не то чтобы ошибается. Просто не понимает в какую серьёзную историю их обоих нечаянно занесло. Так что пусть Карвен считает, что его подвело собачье зелье, утащенное из полицейской кладовой».
«А почему ты сам не хочешь с ним побеседовать? — спросил Кофа. — По идее, кто в курсе дела, тот и должен вести допрос».
«Я — наихудший вариант. Во-первых, Карвен мне нравится. Поэтому я сразу возьму дружеский тон и вряд ли буду достаточно убедителен, объясняя, что нельзя скрывать важную информацию от коллег, если уж какие-то вурдалаки занесли тебя на службу в Дом у Моста. И тем более, обстряпывать личные дела, прикрываясь патрулированием опасного района… Вообще-то я считаю, что иногда очень даже можно, но ему пока лучше об этом не знать. Целее будет».
